Тони пристально смотрел на начальника. На этот раз ему пришлось ждать чуть ли не на две минуты дольше, чем обычно. Наконец веки Бишопа дрогнули. Еще несколько мгновений его пронзительный взгляд устремлялся в бесконечность, потом огонь в глазах погас, и Бишоп, достав из кармана белоснежный носовой платок, смахнул со лба бисеринки пота.
– Это не по поводу нашего дела? – с надеждой спросил Тони.
– Ч-черт! – Бишоп потер виски, потом пригладил ладонью слегка растрепавшиеся волосы. Волосы были очень темными, почти черными, и только над левым виском белела широкая, совершенно седая прядь. – Черт!
Он мрачно посмотрел на Тони, и Тони невольно подобрался.
– Да что случилось-то? – спросил он.
– Кто разрешил Квентину перебраться в Сиэтл? – спросил Бишоп.
Тони заморгал.
– Значит, не по поводу нашего дела… – протянул он разочарованно. – Жаль. Что касается вашего вопроса, шеф, то я ничего не знаю. Я думал, у Квентина задание в Питтсбурге.
– Было. Но сейчас ни его, ни Кендры там нет. Вместо того чтобы, как подобает образцовым агентам, работать над отчетом, наша сладкая парочка отправилась в Сиэтл. И теперь у них возникли проблемы. – Бишоп повернулся к двери, и через мгновение в комнату вошла высокая, черноволосая, очень красивая женщина. Она рассеянно потирала висок, ее большие голубые глаза были устремлены на Бишопа.
– Говорите вслух, пожалуйста, – привычно попросил Тони.
Женщина мельком посмотрела на него, потом вздохнула и села на свободный стул.
– Мы не можем никуда ехать, – напомнила она Бишопу. – Во всяком случае, пока.
– Я знаю, – ответил тот.
– Квентин способен сам о себе позаботиться. И Кендра тоже. Ты хорошо их подготовил.
– Возможно, ты права, но это уже ни в какие рамки… Господи Иисусе! Кто-нибудь может мне объяснить, почему я до сих пор его терплю?! – завопил Бишоп в пространство.
– Потому что он ценный работник. Он отличный следователь и сильный экстрасенс. Мы не можем позволить себе расстаться с ним только потому, что он иногда испытывает твое терпение.
Бишоп мрачно качнул головой.
– Может, оно и так, Миранда, – сказал он. – Но сейчас я думаю не о Квентине. Нам понадобились годы и годы, чтобы создать наше подразделение и завоевать хоть какой-то авторитет у правоохранительных агентств и ФБР. Нас только недавно начали воспринимать всерьез!.. И если сейчас, не дай бог, разразится публичный скандал, мы и глазом не успеем моргнуть, как окажемся в режимном отделе. Не знаю, как вам, а мне претит выписывать допуски на работу с никому не нужными пентагоновскими отчетами пятидесятилетней давности, коль скоро я знаю, что способен на большее! Ведь Квентину прекрасно известно, что каждый раз, когда мы вмешиваемся в чужое расследование, это чревато серьезными политическими осложнениями. А он к тому же сделал это неофициально, как частное лицо. Неужели Квентину невдомек, что он поставил под удар нас всех? Ведь если он попадется…
Миранда улыбнулась:
– Я помню, как один наш общий знакомый вмешался в расследование очень серьезного дела в Атланте, и тоже неофициально.
– Это было совсем другое! – огрызнулся Бишоп.
– Вот как? – Миранда слегка приподняла красиво изогнутые брови. – Кейн – твой друг, а Джон Гэррет – друг Квентина. Мы должны были предвидеть это, когда сестра Джона стала жертвой Окулиста. Рано или поздно Квентин должен был влезть в это дело по уши, а зная его, можно было догадаться, что он предпочтет помочь своему другу неофициально.
Тони, внимательно прислушивавшийся к разговору, не удержался и спросил:
– Окулист – это тот самый сексуальный маньяк, о котором пишут сиэтлские газеты?
Миранда с улыбкой повернулась к нему.
– С какой стати ты читаешь сиэтлские газеты? – спросила она, и Тони, схваченный за руку, стушевался и покраснел.
– Проклятье! – пробормотал он вполголоса, но тут же попытался выкрутиться. – Я не знал, в чем дело, – сказал он. – Просто Кендра запросила по модемной связи кое-какую информацию. В обратном адресе значился Сиэтл, и я подумал…
– Но тебе, разумеется, и в голову не пришло, что нас это тоже может заинтересовать? – перебил Бишоп и снова покачал головой. – Господи, Тони, ты ничем не лучше Квентина! Конспираторы несчастные! Держать вас обоих в узде труднее, чем пасти кошек!
Тони жизнерадостно ухмыльнулся.
– Так, может быть, босс, не стоит и стараться?
– Тем более что наши сотрудники, как кошки, всегда ухитряются упасть на все четыре лапы, – вставила Миранда. – Я одного не могу понять: почему Квентин, Кендра и их друг Тони вдруг решили, что в подразделении, которым командует самый сильный телепат в стране, можно что-то скрыть?
– Просто мы с Квентином – неунывающие оптимисты.
– Гм. Иными словами, вы оба надеетесь, что вам все сойдет с рук?
– Обычно так и бывает, босс.
Бишоп застонал.
– Не трать зря силы на этих оболтусов, – посоветовала Миранда. – Все равно их не исправишь.
– На это я и не рассчитывал, – признался Бишоп, сердито глядя на Тони. – Я уже давно не верю в чудеса. Единственное, чего бы мне хотелось, это чтобы Квентин, Кендра и… и прочие хотя бы время от времени вспоминали, кто здесь начальник. Надеюсь, я прошу не слишком многого, а, Тони?
– Станет вам легче, если я скажу, что всегда преклонялся перед вашим авторитетом? – спросил Тони. – В конце концов, ведь я же зову вас «боссом»!
– Думаю, ты делаешь это просто по привычке. Наверняка ты уже забыл, что босс – это человек, которому ты обязан беспрекословно подчиняться.
– Послушайте, босс, вы же сами всегда говорили, что экстрасенсы – народ чувствительный, легкоранимый, крайне независимый, склонный к самостоятельности и чуждый всякой муштре. Разве мы с Квентином виноваты, что полностью подходим под ваше определение?
– Вы могли бы, по крайней мере, сделать вид, что соблюдаете правила и инструкции.
– А мы и делаем вид. – Тони снова улыбнулся. – Иногда. – Его улыбка погасла, и он добавил негромко: – Кстати, босс, мое уважение к вам только что стало еще больше. Вы с Мирандой замечательно потрудились, отвлекая меня от главного. Я действительно чуть не забыл спросить, о чем же было ваше видение…
– Не так уж и замечательно, – пробормотала Миранда себе под нос.
– Меня не собьешь, я упорный, – сообщил ей Тони и снова повернулся к Бишопу. – Итак, чего ради вы развели всю эту бодягу? Что вы так старались не сказать мне?
Миранда обменялась взглядом с Бишопом и покачала головой.
– Ты нужен нам здесь, Тони.
– Я знаю. Уверяю вас – я не полечу в Сиэтл вслед за Квентином и Кендрой, что бы вы мне сейчас ни сообщили. Как вы только что сказали, они вполне способны о себе позаботиться. – Но, говоря это, Тони чувствовал, как невольно напрягаются и зудят все его мышцы. Когда же он бросил взгляд на лицо Миранды, у него вдруг появилось нехорошее предчувствие. Она знала. А если Миранда знала, то…
– Квентин и Кендра влезли в одно довольно сложное дело, – сказал Бишоп. – Но хуже всего то, что они сами не понимают, насколько все запуталось.
– По-моему, мы занимаемся только самыми сложными и запутанными делами, – заметил Тони, стараясь не думать о том, как много эти двое знают о вещах, которые он предпочел бы сохранить в тайне. – Когда полиция и ФБР бессильны, в дело вступает специальный отряд Бишопа. Так что же вы оба видели?
– Иногда, – наставительно сказала Миранда, – видения бывают похожи на кинофильм – с ясной картинкой, с началом, серединой и концом. Но это случается редко. Гораздо реже, чем нам хотелось бы. Чаще всего видения напоминают серию образов – застывших, перепутанных, никак не связанных друг с другом. Иногда бывает и так, что вместо одного определенного предсказания мы получаем как бы вариации на тему. А неустойчивая, постоянно меняющаяся ситуация может иметь несколько исходов.
Тони осклабился.
– Вы хотите сказать, что не знаете, чем кончится заварушка в Сиэтле? Вы видели несколько вариантов, и по крайней мере один из них оказался достаточно паршивым?