– Особенно если никаких деталей нет, – заметила Мэгги.
Драммонд нахмурился еще сильнее.
– Ты сама отлично знаешь, что у нас есть веские основания держать в секрете кое-какие подробности. Взять хотя бы эту зацепку насчет мыла «Айвори», я считаю, мы не должны сообщать об этом всем и каждому. Не дай бог, появятся подражатели. Я говорю совершенно серьезно, Мэгги!
– Я знаю. Не беспокойся, Джон Гэррет не станет расспрашивать меня о том, каким мылом пользуется преступник. Его интересует совсем другое…
Драммонд уже собирался уйти, но последние слова Мэгги заставили его обернуться.
– Что-что? – переспросил он. – Мне казалось, ты с ним еще не разговаривала…
– Это так, – подтвердила Мэгги.
– В таком случае откуда ты… – не договорив, Драммонд кивнул. – Хотя ты же была последней, кто разговаривал с Кристиной Уолш?
– Да, так мне сказали.
– Я читал дело, там все подробно описано, – проговорил Драммонд и почесал в затылке. – Гэррет, несомненно, тоже его читал. Хотелось бы знать, что он рассчитывает услышать от тебя.
– Понятия не имею, – солгала Мэгги.
– Ладно, поговори с ним, но будь осторожна: этот парень способен причинить нам кучу неприятностей, если его рассердить.
Мэгги молча кивнула, и Драммонд вышел. Когда дверь за ним закрылась, Мэгги снова придвинула к себе альбом и, открыв его на первой странице, стала всматриваться в неясный контур лица.
– Кто ты? – прошептала она одними губами. – Кто ты и где тебя искать?
– Мне кажется, – произнес Энди задумчиво, – Мэгги не знает, почему Кристина покончила с собой, Джон. Она никогда не говорила со мной об этом. Если бы ей было хоть что-то известно, она бы со мной поделилась.
– Может быть, и нет, – сухо возразил Джон. – Ведь это не имеет отношения к вашему расследованию?
Энди понимал, что раны Джона еще не зажили, поэтому старался не ляпнуть чего-нибудь лишнего.
– Мне кажется, после того, что случилось, самоубийство было для твоей сестры, наверное, единственным выходом…
– Но ведь другие жертвы Окулиста не покончили с собой!
– Это верно, но ведь и с Кристиной он поступил гораздо более жестоко, чем с ними. Ты, впрочем, и сам это знаешь. Кислота, которой он плеснул Кристине в лицо, не только повредила ей глаза, она… Господи, Джон, я знал многих мужчин – по-настоящему стойких мужчин, – которые поступили бы в подобных обстоятельствах так же, как твоя сестра!
– Просто ты плохо знал Кристину, – возразил Джон. Голос его звучал спокойно, однако было в нем что-то такое, что Энди догадался: его приятель готов взорваться, как целая тонна тротила. – Да, то, что с ней сотворил этот гад, со стороны выглядит действительно ужасно, но чтобы сломать Кристину, нужно было что-то еще. Я могу с полной уверенностью сказать: она была очень сильной личностью. Пожалуй, я еще никогда не встречал человека, который бы отличался подобной стойкостью и силой духа, поэтому я абсолютно уверен – что-то тут не так. Были еще какие-то обстоятельства.
– О'кей, допустим, ты прав, но ведь это твое субъективное мнение. Я знаю другое: у каждого человека есть свой запас прочности, и никто – пусть это даже будет самый близкий человек – не может судить, насколько он велик. Даже самый сильный человек может сломаться на пустяке. Собственно, – спохватился Энди, – я говорю все это только для того, чтобы ты не ждал от Мэгги слишком многого.
– Я ожидаю от нее только одного – правды.
Энди поморщился.
– Ты ее получишь. Если Мэгги вообще захочет разговаривать с тобой на эту тему, она скажет тебе правду, как она ее видит. Но…
– Но?..
– Если ты готов послушать моего совета, в чем я сильно сомневаюсь, постарайся не слишком давить на нее. Не задавай слишком прямых вопросов. Мэгги очень независима. Если ей покажется, что ее к чему-то принуждают, она тотчас же выставит все свои иголки, и ты ничего не добьешься. Насколько я знаю, нет такого человека, перед которым бы она спасовала. Разумеется, я не думаю, что тебе удастся настолько ее разозлить, что она бросит работу в полиции, и все же на твоем месте я бы был с ней повежливее. Она очень помогает нам, и мне бы хотелось, чтобы подобное положение сохранялось как можно дольше.
– А почему она вообще пошла работать в полицию? Ведь четверть часа назад ты сам мне сказал, что на службе Мэгги приходится выслушивать совершенно кошмарные истории об убийствах и насилии, в то время как она легко могла бы сколотить состояние, просто рисуя красивые картинки.
– Этого я не знаю.
– И ты никогда у нее не спрашивал.
– Конечно, спрашивал. Этот вопрос интересовал многих наших ребят. Но каковы бы ни были причины, заставившие ее прийти работать в участок, Мэгги определенно предпочитает держать их при себе. Кстати, настоятельно рекомендую тебе не касаться этого вопроса, во всяком случае, не сегодня.
Джона нелегко было напугать, в особенности если в нем проснулось любопытство. Кроме того, он уже давно не попадал в ситуации, в которых чувствовал бы себя до такой степени беспомощным, поэтому он только сказал сухо:
– Хорошо, я буду иметь это в виду.
Энди отлично понял, что означают эти слова. «Я тебя слышал, приятель, но только, ради всего святого, не лезь не в свое дело».
– Хочешь еще нашего фирменного кофе? – вздохнув, спросил он.
– Нет, я хочу поговорить с Мэгги Барнс.
– Эллен Рэндалл и ее сестра уехали с четверть часа назад – я видел их в окно, так что Мэгги, наверное, уже освободилась.
– Я освободилась, – раздался голос Мэгги прямо за плечом Джона. – Вы хотели о чем-то поговорить со мной, мистер Гэррет?
Джон Гэррет стремительно поднялся.
– Я был бы вам весьма признателен, если бы вы уделили мне несколько минут.
– Можно пройти в кабинет лейтенанта, – подсказал Энди. – Драммонд только что уехал на совещание в мэрию и вернется не скоро.
– А с кем он там встречается? – осведомилась Мэгги.
– С мэром и, кажется, с каким-то общественным объединением граждан, которре ужасно обеспокоено сложившейся в городе обстановкой. На нашего лейтенанта сильно давят, Мэгги, давят со всех сторон!
– Я знаю, Люк мне говорил.
– Ну, в этом-то я как раз не сомневался.
Мэгги пожала плечами:
– Я хорошо его понимаю. Я даже понимаю, почему он никак не может смириться с тем, что я продвигаюсь вперед так медленно.
Энди сочувственно кивнул, но Мэгги уже шла к кабинету Люка Драммонда. При этом она даже не посмотрела на Джона, словно была абсолютно уверена, что он следует за ней. Войдя в кабинет, она сразу села в одно из кресел для посетителей.
Закрыв за собой дверь, Джон сел в другое кресло, развернув его так, что они оказались друг напротив друга.
Здесь они могли не бояться, что их кто-нибудь услышит, но никакого ощущения уединения кабинет лейтенанта не давал. Его стены были прозрачными примерно от середины до потолка, защитные жалюзи были подняты. Джон тотчас перехватил несколько направленных в их сторону любопытных взглядов, но Мэгги это, похоже, не смущало.
– Я не знаю, что вы хотите от меня услышать, мистер Гэррет, – начала она. – Я не могу сообщить вам ничего сверх того, что было в отчетах, которые вы наверняка читали.
Джон неожиданно поймал себя на том, что прислушивается не столько к ее словам, сколько к голосу, и пытается уловить в нем странно знакомую мелодию, которая так взволновала его полтора часа назад.
– Да, я знаю, что было написано в отчетах, – ответил он.
– В таком случае вы знаете все, что только можно знать об этом деле.
Ей очень не хотелось разговаривать с ним, не хотелось отвечать на вопрос, который он собирался задать.
– Послушайте, мисс Барнс… – Джон покачал головой. – Обстоятельства могут сложиться так, что вам придется постоянно сталкиваться со мной, пока полиция не остановит этого негодяя. Поэтому предлагаю отбросить формальности. Друзья зовут меня просто Джоном.