Квентин сел на кровати, провел пальцами по взъерошенным светлым волосам и снова выругался вполголоса. Взгляд его был устремлен на мобильный телефон, лежавший на тумбочке на расстоянии вытянутой руки. Пять секунд спустя телефон зазвонил.
Кендра приподняла бровь, но ничего не сказала. Повернувшись к компьютеру, она снова занялась отчетом.
Квентин включил аппарат.
— Привет, Джон.
— Неужели ты не можешь без этих своих штучек? — недовольно сказал Джон Гэррет, ибо это действительно был он.
— Без каких? — прикинулся невинной овечкой Квентин. — Телефон зазвонил, я ответил. Или ты предпочел бы, чтобы я вовсе не брал трубку? Извини, конечно, но телефоны для того и придуманы, чтобы люди могли…
— Я знаю, для чего нужны телефоны, — перебил Джон. — Я имел в виду совсем другое. Даже если ты догадался, что это я, вовсе не обязательно было сообщать мне об этом.
Квентин ухмыльнулся.
— Это противоречило бы моей честной натуре, — заявил он напыщенно.
Джон вздохнул, и Квентин снова улыбнулся.
— О'кей, я больше не буду, — пообещал он. — Но если бы ты знал, как приятно проделывать эти маленькие бреши в твоем материалистическом мировоззрении, ты бы меня простил.
— Ах вот, значит, чем ты занимался все эти годы? Проделывал бреши?..
— Во всяком случае, я пытался, — скромно признал Квентин. — Впрочем, без особого успеха. Но я не оставляю надежды, что настанет день и ты скажешь: есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось моим дипломированным бухгалтерам.
— Я никогда этого не отрицал.
— Разумеется, ты не отрицал, Джон. Ты просто не верил — ни в предвидение, ни во все остальное.
— Не понимаю, как можно видеть то, что еще не произошло! — В голосе Джона зазвучали сердитые нотки.
— Я ничего не вижу, Джон. Я просто знаю, что должно произойти. Заранее знаю.
— Чепуха какая-то!..
— Например, я знал, что ты мне позвонишь.
— Ты просто догадался. Случайно догадался.
Квентин рассмеялся.
— Да, я случайно догадался, что человеком, который позвонит мне утром второго ноября, будет именно Джон Гэррет, с которым мы в последний раз разговаривали больше месяца назад. Коль скоро больше всего ты доверяешь цифрам, поручи-ка своим бухгалтерам рассчитать вероятность подобного совпадения, и убедишься: у меня был один шанс из миллиона. Но я проделывал это не один раз, следовательно, в мире есть еще что-то, кроме данной нам в ощущениях объективной реальности.
Все это звучало как продолжение старого спора, и Кендра перестала прислушиваться к разговору. Но пару минут спустя тон Квентина едва заметно изменился, и она снова навострила уши и сразу поняла — шутки кончились.
— Опять? — спрашивал Квентин. — Значит, пострадало уже четыре женщины? — Он покачал головой. — Понятия не имею, Джон. У нас была кое-какая работенка в Питтсбурге. Мы были так заняты, что у меня не было времени читать газеты. А они уверены, что это тот же самый человек?
— Совершенно уверены, — мрачно подтвердил Джон. — Преступник ослепляет свои жертвы — одного этого вполне достаточно. Кроме того, у меня есть подозрение, что существует еще несколько вполне определенных признаков, о которых полиция не удосужилась сообщить прессе.
— Ты, кажется, сказал, что дело ведут неплохие детективы?
— Может, и так, но прошло уже порядочно времени, а они по-прежнему знают столько же, сколько и три месяца назад, когда погибла Кристина. С тех пор еще две женщины были жестоко искалечены, но у копов нет даже приблизительного описания этого подонка. Знаешь, с некоторых пор в Сиэтле невозможно быть мужчиной. Каждая женщина смотрит на тебя как на возможного насильника, а все потому, что полиция не может предупредить население: опасайтесь, дескать, высокого блондина со шрамом на подбородке или низкорослого брюнета с бородавкой на носу. Но это только цветочки, Квентин. Я уверен: еще немного, и в городе начнется самая настоящая паника. И я не удивлюсь, если люди начнут линчевать каждого, кто осмелится хотя бы заговорить на улице с незнакомой женщиной.
— Значит ли это, что ты намерен провести в Сиэтле, гм-м… некоторое время? — спросил Квентин.
— Возможно, — коротко ответил Джон.
Квентин был удивлен.
— Я, разумеется, слышал, что современные гигантские корпорации могут функционировать фактически сами по себе, но мне кажется, с твоей стороны будет не очень разумно надолго уезжать из Лос-Анджелеса.
— Если возникнет необходимость, я всегда могу туда слетать, это займет всего пару часов.
— Я знаю. Видимо, местные копы не очень рады твоему присутствию. Им не нужен еще один надсмотрщик. Не лучше ли дать им возможность работать спокойно?
— Они не могут работать спокойно, потому что им не с чем работать. — Джон немного помолчал. — И если ты действительно убежден, что это ваше новое подразделение ФБР способно добиваться определенных результатов, ну, скажем, нетрадиционными методами, тогда настало время это доказать. Во всяком случае, с помощью обычных пяти чувств местным копам не удалось продвинуться в расследовании ни на шаг. Полгода, Квент! Полгода они топчутся на месте!
Квентин нахмурился.
— Хотел бы я знать, как тебе удалось убедить руководство сиэтлской полиции официально обратиться за помощью.
— Дело не в этом.
— Ах вот как?!
— Понимаешь, Квентин, — проникновенно начал Джон.
— Да, кажется, понимаю, но хотелось бы кое-что уточнить. Скажи правду: полиция колеблется или все это твоя затея и полицейское руководство еще не в курсе?
— А ну-ка напряги свои хваленые экстрасенсорные способности!
— Черт побери, Джон!
— Послушай, Квентин, я отлично знаю, что любая подобная просьба должна идти по официальным каналам, но лейтенант, который командует местными детективами, на редкость упрям. Он уперся, как мул, и его не сдвинуть с места никакими разумными доводами. Я лично уверен, что он обратится за помощью в ФБР только в крайнем случае. Например, когда разъяренные граждане вытащат его из кабинета и накинут ему на шею пеньковую веревку. Уже сейчас ему приходится нелегко, но он стойко выдерживает огонь критики и только подгоняет своих ребят. Вся беда в том, что подгонять их бессмысленно. Пока у них нет материала, им остается только сидеть и ждать, пока преступник не совершит какой-нибудь промах. А это означает новые жертвы, Квентин!