Все способствовало тому, чтобы, придя в Филиппы, Павел ясно осознал, что именно в этом и заключалась Божья воля.
Начало его второго миссионерского путешествия было малообещающим, и в конце концов оно, похоже, сошло на нет (Деян. 15:36–40; 16:6–8). Таковы факты, и было бы рискованно дополнять то, что Библия оставляет недосказанным. Тем не менее мы видим контраст между началом первого и началом второго путешествия. В первом случае ясно видны руководство Святого Духа и единодушие церкви, из которого родилось первое путешествие (Деян. 13:1—3); во втором — отсутствие упоминания о руководстве Божьем, нарушение тесного товарищества Павла и Варнавы и несколько сдержанная похвала братьев (Деян. 15:36—40).
Позднее Павел писал филиппийцам о том, как необходимо сохранять единство в истине и в работе благовествования (Флп. 1:27–2:3; 3:17–4:3). Возможно, он с сожалением думал о том, что все могло бы сложиться иначе, если бы только он и Варнава повременили с отъездом. Понял ли он запоздало, что Господь времен не может быть прославлен торопливостью Его слуг? Может быть, начиная второе путешествие ради работы Божьей, он не услышал волю Бога?
Тем не менее Павел и его товарищи направились на север из сирийской Антиохии, идя по длинной главной дороге через Киликийские ворота на родину самого Павла. Неутомимая евангелизационная работа Апостолов видна в том, что уже существовали церкви, которые надо было укрепить (Деян. 15:41), но записей о том, как и кем они были основаны, не сохранилось. Церкви, основанные самим Павлом в Антиохии, Листре и Дервии, действительно существовали, это подтверждается тем, что теперь он должен путешествовать «по городам», передавая им решения Иерусалимского совета (Деян. 16:4; ср. 15:22–29). Красноречивее всяких слов о самом Павле говорит то, что он без колебаний, еще раз (ср. Деян. 14:21) возвращается в Листру, место его жестоких страданий (Деян. 14:19—20)!
Но теперь миссия Павла столкнулась с непосредственным противодействием Святого Духа. Текст Деян. 16:6—8 — единственный в своем роде: здесь так ярко передается ощущение, что бьешься головой о каменную стену; этот текст мог бы считаться классическим в любом литературном произведении:
«Прошедши чрез Фригию и Галатийскую страну, они не были допущены Духом Святым проповедывать слово в Асии. Дошедши до Мисии, предпринимали идти в Вифинию; но Дух не допустил их. Миновавши же Мисию, сошли они в Троаду».
Галатия располагалась в той части Малой Азии, которая сейчас нам известна как Турция; область Фригии лежала к западу от Галатии, Мисия — к северу от Фригии, а Вифиния замыкала участок вдоль побережья Черного моря, в пределах которого все дороги оказались для Апостолов заблокированными постоянным «нет» с небес, до тех пор пока они, в конце концов, не повернули на запад и, нигде не останавливаясь в Мисии, достигли города Троады (на северо–западе средиземноморского побережья современной Турции).
Жаль, что здесь так много недосказанного. Эта фраза («но Дух не допустил их») — полна реального руководства Божьего (хотя и отрицательного), но она ничего не говорит о том, какими действиями Бог так ясно выразил Свою волю. Мы знаем только, что выход из тупика был найден в Троаде (Деян. 16:9–10). У Павла было видение. Его осмотрительная реакция резко отличается от настойчивости, проявленной им в начале путешествия (Деян. 15:38): он представляет видение на рассмотрение своих товарищей и не предпринимает никаких действий, пока не достигнуто единогласие. Видение было одному Павлу — решение о дальнейшем служении принадлежало им всем (Деян. 16:10).
С этого момента все отмечено помощью Бога и твердостью человека в выполнении Его воли. Судоходные пути из Троады тянулись на север, вдоль побережья, минуя вход в Босфор, проскальзывая между материком и прибрежным островом Самофракия (Деян. 16:11). Таким образом, после двухдневного пребывания в море апостольское сообщество прибыло в македонский морской порт Неаполь, но (вероятно, осознавая Божью волю) двинулось дальше, к Филиппам. Атака учения Христа на власть, культуру и коррупцию греческой цивилизации началась всерьез. Однако она началась без трубных звуков. Там они «пробыли несколько дней», никуда не двигаясь до дня субботнего.
Столицей провинции был город Фессалоники, но Филиппы имели свое особое значение и в прошлом, и в настоящем. Город получил свое название от имени отца Александра Великого, Филиппа Македонянина, отвоевавшего его у фракийцев в 360 г. до н. э. Несколько позднее он стал ареной решающей битвы, в которой армии, верные убитому Юлию Цезарю, воюя под объединенным командованием Октавиана (будущего императора Августа) и Марка Антония, одержали победу над мятежными силами Брута и Кассия. Именно в честь этого события городу, в то время уже разросшемуся, было присвоено высокое звание «колонии»[1].