- Вы, - растерянно говорит Сфорца, - подозреваемые по делу...
- Вы тоже, господин директор. - А это уже моя ария. - А я - главный подозреваемый. И, представьте себе, я начал готовить это преступление еще в университете.
- Подробнее, - навостряет уши начальство. - Чистосердечное признание...
Мы уже шутим. Вяло, на автомате, но все-таки.
- Не могу, господин Сфорца, все подробности знал покинувший это помещение по вашему рас...
- Максим, перестаньте валять дурака. Догоните это... эту... этого, - жест, изображающий нечто кусачее и ползающее, - и объясните ему...
Что вы хотели выставить из помещения вовсе не нас, людей, способных более или менее постоять за себя - а троих других. Это не нужно объяснять. Он понял.
- Пять минут.
Господина кусачего-ползающего вряд ли придется догонять долго.
Не далее приемной, где наше вредное ископаемое премило спорит с ночным дежурным секретариата о том, сколько существует способов сложить какой-то пасьянс. Ходячая энциклопедия. И объяснить ему... и что я ему могу объяснить, и почему у него должно находиться место для чужих высоких чувств, когда у него слишком много своих? Стоять рядом трудно. Что тут скажешь - если бы мне по раскладу пришлось сдать тех, кто остался там, в кабинете, то к людям, по милости которых я все еще вынужден дышать, я бы относился без симпатии. А у нашего аналитика ситуация еще почище. Странный человек Сфорца - то ли не видит, но как тут можно не видеть, то ли нарочно издевается, но если нарочно, так на что тогда обижается...
Объяснять ничего не нужно.
- Уже прошло? - спрашивает. - Быстро. Можем идти?
- Как вы добились... этого эффекта?
Бывший провинциал Флоресты останавливается под дверью кабинета.
- Сначала положил под стеной, потом не стал утешать. Не уверен, что это было правильным решением.
- Не знаю, - говорит Максим. Он и вправду не знает. Дурацкий вялотекущий конфликт, тлеющий третий месяц. Одному от другого что-то нужно, но он, кажется, сам не понимает, что и зачем... другой, похоже, вообще не в состоянии этот запрос увидеть. Средь бела дня с огнем и лупой. Невзирая на пламенеющий 72 кегль прямо по лбу Сфорца. - Смотря чего вы хотите.
- Нормальной работы. У нас и так было мало времени, куда меньше, чем я думал - а сейчас все пойдет еще быстрее.
- Нормальной? Не здесь.
- Вы имеете в виду сей дольний мир или "Сфорца C.B."?
- Корпорацию. О мире я говорить не рискну... - Сейчас совершенно неподходящее время и место для дискуссий. И одновременно - совершенно уникальная возможность. Три с половиной минуты из пяти у меня еще есть. И лучше сделать и жалеть... - Вы не могли бы быть менее вежливы? Или для вас это слишком затруднительно?
- Я могу попробовать. Спасибо за совет. - На вторую часть вопроса он не отвечает. Да, мог бы и сам догадаться.
Тем временем за дверью произошли радикальные преобразования. Не то чтобы господин директор совсем оттаял, но изображать, что все подозреваемые ему - чужие, безразличные люди, уже перестал. Некоторые процессы в его голове происходят со скоростью воздушного потока в тайфуне. Подозреваемые так быстро менять курс не умеют, поэтому пребывают в обиженном огорчении. Особенно господин де Сандовал. Если и ему, среди прочих, предлагали убраться из Флоресты, удивительно, что полет шмеля в исполнении Сфорца закончился стеной аналитического отдела, а не раньше. У Рауля здесь школа и предлагать ему бросить учеников...
И наконец-то начинается работа.
- ... и господин Щербина был практически идеальным кандидатом в козлы отпущения. Однако план очень быстро пришел в негодность. Началась война и господин Щербина сделал сказочную карьеру. Что в нашем случае означало две вещи. Во-первых, с момента назначения господин Щербина живет в луче прожектора, а все его настоящие и прошлые контакты просвечены до земли и ниже. Соответственно, его очень трудно убедительно подставить, его перемещения обычно известны поминутно. А во-вторых, кто станет использовать агента, внедрившегося на такой уровень, для банального убийства? Это курам на смех.
- Я хочу его голову, - негромко говорит начальство. Не шутит. Ну что ж...
- С туловищем или отдельно? - уточняет Максим.
- Отдельно.
Будет выполнено в точности. Господин Сфорца делает характерную для непрофессионалов ошибку, требуя подобный трофей, но ошибка эта и простительна, и вполне исправима. Он получит искомое и впредь не будет испытывать подобных желаний.
- Соответственно, нужен был другой объект разработки - и его не пришлось долго искать. Алваро Васкес - психологически и эмоционально неустойчив, способен обмануть полиграф, вытеснить любое воспоминание... управляем. Этот вариант даже предпочтительнее, поскольку Васкеса не придется убирать. После предыдущего инцидента он может сколько угодно утверждать, что невиновен, ему никто не поверит, кроме детектора лжи. А с моим арестом у Васкеса появляется мотив...