Живя в своём мире никогда не задумывался о законах жизни общества, государства. Да ходил головать, как и все. Осуждал и ругал правителей и чиновников, понятно в своём очень узком кругу, но значения этому всему не придавал. Знал, что от меня ничего не зависит. В любом случае борьбу за власть, за возможность управлять обществом вели группы приближённые к власти. Они выдвигали своих лидеров, назначали чиновников, боролись между собой за возможность делать это как можно дольше. А я и миллионы других людей были просто статистами, создававшими фон власти. Так было везде и всегда. Только где-то это было откровенней и тогда это называли тиранией, узурпацией власти, а где-то просто играли создавая розовый фон, это называли демократией и свободой. Но рано или поздно, власть правителя, чиновника кончается, они становятся обычными членами общества, уже не могущими влиять на него и тогда за всё расплачиваются их потомки. Мучась забвением, отсутствием многих благ, неуважением и презрением. Память человеческая короткая. Вырастают новые поколения, у них свои идолы. Об этом никогда и никто не думает. В этом моём мире это было проще. Ты имеешь титул, его будут иметь и твои потомки. Все титулованные за этим следят всегда, ибо думают о себе и своих потомках. Они тоже служат своему обществу, но без выборов и демократии. Просто иначе жить невозможно. Для сохранения своего общества, себя они нанимают служителей и воинов-наёмников.
О чиновниках и других служителях говорить не буду. Мне это не интересно и не нужно. Ведь веду рассказ о воинах-наёмниках. Только попав в этот мир и столкнувшись с этой кастой понял, что и в моём старом мире всё это тоже так. Наемника нанимают, ему дают блага и ценности мира где живут. Он не пашет и не сеет, а только тренируется. Учится сражаться и убивать, не занимаясь больше ничем. Но став наёмником, избрав этот путь он знает, что за все получаемые блага, сытую жизнь ему, рано или поздно, придётся расчитаться своей жизнью. Соглашается с этим и так живёт, ожидая встречи со смертью. В жизни всегда и за всё приходится платить. Но он честен. Он платит сам по всем счетам, не перекладывая всё на потомков. Так есть везде и в моём старом мире, и в этом моём новом мире. Сейчас я шёл, чтобы позвать этих воинов расплатиться за доставшиеся им блага. Знал, что они не откажуться сделать это не задавая вопросов и не пытаясь увильнуть. Законы касты наёмников в этом отношении очень суровы. Для нарушителя их есть одно наказание, тоже смерть! Но позорная. Принять её придётся стоя на коленях, без оружия, без доспехов, с позорно связанными руками от своего же меча. Такая смерть страшила всех, потому такое наказание и было большой редкостью.
Я подошёл к воинам. Для них отсутствовал недолго, они встали, готовясь выслушать мой приказ. Начал без долгих и цветастых предисловий:
— Командирам десятков назначить из своих людей по одному воину. Они остануться здесь стеречь коней и повозки. Остальные берут стрелковое оружие, своё личное вооружение и идут за мной. Я нашёл вход во владения Охов и тех, кто поможет нам добраться до них. Но вначале нам предстоит бой с лагами и умами, которых мы называем чумами, слугами Охов. Собирайтесь! Через полчаса выступаем.
В лагере возникла суета сборов. Вопросов никто не задавал. Все понимали, что предстоит бой, а значит кому-то из них придётся умереть. Но это было их платой и я имел прово требовать её. Это было неоспаримо. Собирались быстро. Через полчаса построившись в колону по три человека в ряд, отряд следовал за мной. Мы шли к открытому Валом переходному шлюзу в другой мир. Мои воины этого не знали, да это их и не интересовало. Они шли на свою битву, где их ждал жребий, выбранной ими жизни наёмника.
Вскоре мы подошли к порталу. По одному прошли его и оказались в помещении лаборатории. Для воинов это было в диковинку, но они тщательно хранили невозмутимое выражение на своих лицах. В лаборатории кроме Вола было ешё шесть лаборантов. Они с удивлением осматривали закованных в доспехи рослых носителей, с диковинным оружием. Понятно, что до этой встречи выдели их на экранах мониторов лаборатории, но одно дело видеть на экране и другое дело видеть воочие. От воинов разило потом, запахом несвежей одежды, оружейного масла. Более двух недель пути люди немылись, спали у костров, не снимая одежды. Пахнуть от них свежим запахом полевых цветов и трав, естественно не могло. Лаборанты разбивали воинов на группы по три-четыре человека и уводили в отведенные им комнаты лабораторного комплекса. Лаборантам предстояла роль гидов-наставников, они должны были быть возле своих групп, помогая им пользоваться душем, туалетом, синтезатором пищи. Слишком большой разрыв в технологиях и жизни был между нашими мирами, между нашими культурами.
О том, что вернувшиеся живыми с этого похода будут рассказывать о неслыханных чудесах, с которыми они столкнулись другим, я не переживал. Это всё закрывала легенда о небесной рати. Скажу счастливцам, что они побывали в жилищах воинов небесной рати и видели их слуг, которые служили им. Они будут счастливы, что удостоились такой чести, а слушатели ничему удивляться не будут. Небесная рать это само по себе чудо, а то, что её воинов окружают разные чудеса? Это не удивительно. Просто будут завидовать счастливчикам, всем и вернувшимся и оставшимся среди этих чудес навеки. Им всем так повезло! Жаль, что мы не оказались среди избранных. Очень жаль!
Воины и лаборанты разошлись. Я с Волом остались вдвоём. Он закрыл переход, заблокировал его и мы пошли к нашим комнатам. За прошедшее время ассистенты и лаборанты поработали ударно. Они засыпали яму и установили дверные ручки внутри комнат. Мы зашли в мою комнату. Вол так и остался занимать соседнюю комнату с моей. Я потрогал вновь установленную ручку. Вол усмехнулся.
— Время камерного содержания кончилось. После сотен лет пребывания в роли узника, свобода очень непривычна, но мы привыкнем. Правда если тебе это не удобно? Сейчас ручку снимем. Только скажи.
Я рассмеялся. Вол пошёл к себе принять душ. Пыль после радушного прощаного самюта гор профессора, забилась во все поры. Я-то когда переодевался в доспехи, её смыл, а он так и ходил с ней всё это время. Ужинать договорились у меня, заодно собирались обсудить план похода на територию профессора Рута. Я тоже решил ещё раз воспользоваться душем и одеть взятое мной из моего мешка чистое моё бельё. Нас ждал бой, а перед ним положенно переодеваться в чистую одежду. Так было в книгах и виденных мной фильмах. Традиции своего народа нужно соблюдать! Вот и следовал им.
Вол зашёл ко мне. Вместе поужинали. После ужина отправив посуду в утилизатор, освободили стол. Вол разложил на нём распечатку строительного плана с отмеченными проходами в лабораторию профессора Рута. В наличии сюрпризов я не сомневался. Этот мир не имел воинов и оружия, но безопастным не был. С действием антивещества познакомился, гробить своих людей и себя желания не было. Поэтому предлагая свой план проникновения в чужую лабораторию исходил из самого худшего сценария. Предполагал, что открыв двери мы столкнёмся с сюрпризами типа мин, с неизвестной начинкой. Вол в этом вопросе полагался на меня. Он без возражений принял мой план. Выслушал мои указания.
В этом помещении без окон понятие дня и ночи было относительным. За прошедшее время насыщенное событиями усталость брала своё. Назначив подъём через 8 часов местного времени все легли спать. Завтрашний "день" обещал быть не менее трудным. Потушил свет и тоже лёг спать. Уснул мгновенно.
Разбудил меня мелодичный звон, так здесь оповещали о начале "нового дня". Встал, принял душ, позавтракал и начал облачаться в доспехи. Своё старое оружие, ружья, пистолеты, арболеты отдал своим воинам. Артиллеристы были вооружены слабо, а артеллирийские телеги остались в нашем лагере, вот и пополнил их боевую мощь своим арсеналом. Сам вооружился новым оружием, взятыл из моего старого мира. Оба пистолета, патроны к ним, патроны к ружью заполнили мои подсумки. Автомат и магазины к нему решил оставить, вместе с гранатами в своей комнате. Во-первых, я не мул и так идти было не легко. Во-вторых в помещениях и коридорах лаборатории гранаты и автомат штука опасная. Особенно с моими воинами не имеющими понятия об убойной силе в закрытых помещениях этих единиц вооружения.