— Теперь это осталось доказать и наказать. — заключил Руднев.
— Учитывая прошлый год… — начала было Лариса.
— Да хватит тебе ныть, Марли! — грубо оборвал Милан, — Не получилось в тот раз, получится в этот.
Пока Спасоевич, Искандер и Руднев спорили о том, насколько реально наказать ковен, Воронцова наблюдала за ними, чувствуя себя совершенно покинутой. Это не та атмосфера, которая была во время службы в Ярославском дозоре. Да и страх, что Милан может в любом момент рассказать про случай с передозом, никуда не делся.
— В любом случае, у нас есть орден на обыск его недвижимого имущества. Лариса, Милан вы этим и займётесь. — затем Гоша указал на Нинель, — Тебя, Ниночка, я возьму с собой на допрос Казаняна.
Когда брифинг был окончен, дозорная группа собралась покинуть штаб-квартиру. Последними уходили Нинель и Милан. Девушка буквально жаждала прояснить ситуацию, дабы больше не трепать себе нервы. Когда же Милан взглянул на Нинель своим колючим взглядом, слова предательски застряли в горле, хотя девушка была далеко не из пугливых.
— Что тебе? — также грубо бросил Спасоевич.
— М-может ты… — начала было Воронцова.
— Что у вас там? — раздался в подъезде голос Гоши.
— А ты у Pile спроси! — громко сказал Милан, после чего покинул штаб-квартиру.
Потребовать объяснений не вышло, и Нинель стала ещё более тревожной. И всё же внешне девушка старалась этого не показывать. Всё-таки для первого дела в московском дозоре нужны были стальные нервы.
Дело № 7717.308. Часть II
Предводитель люблиновского ковена пожирателей Арарат Казанян по внешнему виду и манера воплощал в себя образ “настоящего мужчины”, сошедший из дамских романов, где романтизировалось насилие. И в реальности этот пожиратель наводил ужас на всех соплеменников района. Среди них была и его любовница Наташа, которая была вынуждена снова слышать гнев Саблезубого, находясь в его, временно закрытом, ресторане. Мужчина, находясь в напряжение из-за первых признаков ежегодного бешенства и не скрывая своей истинной личины, разговаривал по телефону.
— Не делай из меня идиота! Я знаю, это вы написали донос… Ха! Ничего у вас не выйдет!.. Не надо меня пугать царём. Так что идите со своей версией Путина… — Арарат не успел договорить, как звонок оборвался, — Твари!
— Котик. — Наташа с опаской подошла к любовнику, — Не нервничай. Что они от тебя хотели?
— Не твоё дело! — вернув человеческое лицо, Саблезубый сел за один за один из столов и растягнул ремень, — Чего уставилась? Лучше сбрось с меня напряжение. Эта единственная польза, которую проносит твой большой рот.
Устало выдохнув, Наташа подошла к Арарату. Сев на колени, девушка была уже готова приступить к делу, но… В помещение вбежал охранник.
— Уэй! — рявкнул Казанян, снова раскрыв свою истинную сущность.
— Прости, Саблезубый, там… — начал было подчинённый.
— Нас представлять не нужно. — перебил Руднев.
Гоша и Нинель, которые создали между собой общее сознание, без особых церемоний подошли к предводителю люблиновского ковена. Саблезубый тут же вернул себе человеческий облик. Пока лидер дозорной группы и пожиратель держали зрительный контакт, Нинель обратила внимание на Наташу. Дорого одетая и внешне ухоженная, пожирательница казалась униженной и нервозной куколкой, которая продала чувство собственного достоинства на красивую жизнь.
— Уэй! Григорий Матвеевич, вы к нам опять пожаловали! Я думала, что вас ещё в прошлом году поимели за нападки на порядочных граждан. — усмехнулся Казанян, затем он присвистнул, когда обратил внимание на Воронцову, — Ого, вот это соска! Слышь, что ты делаешь с этим импотентом?
“Не реагируй!” — в общем сознание велел Гоша, хоть девушка и чувствовала, как ему трудно сдерживаться.
— Думаю, Казанян, ты уже в курсе про обыск. — спокойно сказал Руднеев, — И как бы ты не плевался, от наших вопросов тебе не уйти.
Саблезубый плюнул на пол, а затем повернулся к Наташе с фразой: “Вон пошла!” Нинель проводила взглядом любовницу предводителя ковена.
“Как побитый щенок.” — эта мысль Воронцовой невольно попало в общее сознание.
Не хотя Арарат пригласил дозорных за один из столиков и сам уселся напротив. В дальнейшие минуты происходила словесная битва. И как бы Григорий не пытался атаковать пожирателя фактами и свидетельскими показаниями, предводитель ковена в лёгкую отражал эти косвенные удары. Самодовольству Саблезубова мешали только признаки грядущего бешенства.