Старейшины одобрительно кивали каждому слову. Кирилл тихо сказал Ланецкому:
— Брат мой, ты воспитал достойного ученика. Ему можно вверить все.
Ян продолжал:
— И вот стоял передо мной папский кардинал Лохелиус, проникнутый светской властью, силой пороха и пушек. В руках у него посох ценой в полцарства, на глазах — очки заблуждения, а в проводниках у него — обман. Какая у него чистота веры? Никакой! Водимый обманом, он утверждает, что все наши беды не от него, а от Бога за наше непослушание. И если мы обратимся в католическую веру, отказавшись от нашего вероисповедания, тогда Бог нас простит и вернет нас на нашу родину. Он требовал от меня призвать вас обратиться в католичество. Никогда этого не буду делать! Ибо он был передо мной, как живой пример антихриста, подводящий светскую власть под веру лживым толкованием Писания. Он искажает веру, превращая ее в объедки дьявола. Но я вижу другое будущее!
Народ согласен, люди спрашивают.
— Что нам делать?
— Наставь нас, как нам быть?
Ян сказал:
— Я вижу, что чем более род человеческий удаляется от руководства Евангелием, тем более нуждается в правах городских и императорских, которые служат ему опорой, и в конце концов может случиться, что, привыкнув кормиться этим ядом, люди совершенно отвергнут закон Христов как бесполезный… Тогда может наступить ужасное будущее, где соберутся наиученейшие профессора и скажут, что у них новый метод, которым доказывается, что Бога нет.
Народ перекрестился. Многие ужаснулись.
Старейшины шептали:
— Не может этого быть…
Ян продолжал:
— А я мечтаю о будущем, когда весь род человеческий возродит закон Христа и будет жить под управлением любви. Это тысячелетнее царствие Христа! Кому будут нужны тогда императорские законы?
Народ восклицал:
— Когда наступит такое будущее для нас?
— Возможно ли такое?
— Что нам сделать ради этого будущего?
Ян сказал:
— Само собой ничего не будет. Мы должны построить это будущее! Для этого нам надо воспитать строителей — лучших людей. Я верю, что новый общественный порядок может быть построен, и хочу посвятить себя с рвением и преданностью задаче мира и единства. Я верю, что Царство Божье в руках благочестивых людей, которых мы воспитаем. Я получил посвящение в 24 года, с рвением исполнял долг священника, после этого и буду продолжать это до конца своих дней! Поэтому я и не думаю призвать вас обратиться в католическую церковь! Я призываю вас строить светлое будущее! Я призываю вас найти землю, где мы могли бы вести спокойную жизнь и ждать лучшего времени, когда Бог вернет нам родину…
Послышался шорох и шум. Ян заметил, что после его слов из толпы выделился пастор Флуктус, передал послание его высочеству графу Жиротинскому и исчез в темноте. Граф немедленно вскрыл сверток, просмотрел и побледнел.
— Что случилось? — спросил его Ланецкий.
— Это ультиматум от кардинала Лохелиуса.
Ланецкий понял, в чем дело, и ответил:
— Зачитайте это всем.
Тогда граф поднялся на пьедестал и сказал:
— Братья мои! Только что слуга кардинала Лохелиуса передал послание. В нем сказано, что император Фердинанд объявляет католичество единственной религией в этой стране. Император приказывает принять католичество в течение шести месяцев безоговорочно. Несогласные объявляются еретиками и будут наказаны соответственно.
Волна возмущения пронеслась в толпе.
К кафедре подошел архиепископ Кирилл, поднял руку и, когда все замолкли, сказал:
— Зная ваше настроение и понимая обстановку, я не сомневаюсь, что ни один из вас не будет голосовать за то, чтобы обратиться в католичество.
Народ кричал:
— Никогда!
— Даже не будем это рассматривать!
Кирилл продолжил:
— Однако приказ императора есть приказ, ибо он властен над нами, и мы не можем защитить себя. Поэтому предлагаю немедленно начать поиски земли для скорого переселения. Уверен, нас примут в Польше. Его высочество любезно предоставил нам свою землю, но долго здесь находиться мы не сможем. Он тоже бессилен против воли императора. Поэтому я предлагаю послать нашего доверенного для переговоров в Польшу. Предлагаю возложить эту обязанность на учителя Яна, если, конечно, он сам согласен служить нам, несмотря на тяжелые душевные раны.