Росные луга перед рассветом,Ключевые воды родника,Девушка, наряженная в лето,Имя – тайна, не раскрытая пока.
Как забыть о прошлом, как поверить,Что былое не вернётся никогда?Милая прошла, как свет, сквозь двери:«Я с тобой, мой лебедь, навсегда!»
Мог ли этот голос быть обманом?Иль нет правды в мире под луной?Мир, до слёз любимый, край желанный,Неужель ты посмеялся надо мной?!
Я ищу врата в мой мир отныне,Милую в отчаянье зову.Славия! Небесный отблеск синийЛьнёт ладонью Лады к рукаву.
Родные по крови
Мои стихи – родные мне по крови,По дрожи пальцев, трепетанью век,По радости, по боли, по безмолвью,По снегу, ветру и теченью рек.
Они – родные по всему, что в этом миреМне было дорого, что вызывало грусть.Они и я – как дважды два четыре —Навеки вместе. Мой бесценный груз
И в то же время крылья – эти строки.Они, негаданно и просто приходя,Напоминали свет небес высокихИ слёзы мимолётного дождя.
И я любила их – в тот миг рожденьяОни входили в сердце навсегда.Души отрада, сердца услажденье,Моя награда, счастье и страда.
Я перечитываю их – и снова, сноваСквозь них своё я чувствую родствоС незримым Богом, сокровенным Словом,И нет прекрасней в мире ничего.
Родники
Отчего пересыхают родники?От желанья поделиться и тоски —Горькой невозможности отдатьСладость вод с холодной ноткой льда.
Отчего пересыхают родники?От того, что стали люди далеки,Не хотят смотреться в зеркалаВод, от века омывавших копоть зла.
Отчего пересыхают родники?От того, что нет заботливой руки,Чтобы мусор лет убрать и вновьПодарить воде живой любовь.
Отчего пересыхают родники?От того, что умирают двойникиНаших лиц, глядящихся в исток, —Тот, откуда ясно смотрит Бог.
Оптина пустынь
А за рекой – такой простор.На поле неба всходят звёзды,И в монастырском храме хорМольбы Христу возносит слёзно.
Здесь благодать почиет ввек,И самый воздух ей пронизан.И скорбь, что носит человек,Здесь тает вдруг туманом сизым.
Отца страшились столько летВ тоске дочерней и сыновней…Пришли. И ныне – только СветВ душе, застигнутой любовью.
«У нас каштановая роща возле дома…»
У нас каштановая роща возле домаЦветёт в ночи, и белая звездаГлядит так животворно и знакомо,Как ты в глаза глядел мне иногда.
Цветы каштанов – чудо-канделябры —Волшебно источают аромат,И целый мир сегодня отдала б я,Чтоб ты был здесь и маю был бы рад.
И памятью того, иного мая,Когда цвела земля, цвели сердца,Хоть издали – тебя я обнимаю,И всё люблю – без меры, без конца.
«А жизнь гораздо проще и страшней…»
А жизнь гораздо проще и страшней,Чем думалось, наивной, мне когда-то.В ней правых нет и виноватых нет,Но есть вина, страданье и утрата.
Как мне себя с собою примирить?Мой выбор станет горем для другого,Но… я иначе не могу, и до зариЯ жду от Бога утешительного слова.
Но мне его услышать не дано.Плачу сполна за каждый свой поступок.Как вынести страдание земной,Когда на состраданье даже небо скупо?
Но жизнь – проста. И в этом наш исход:Оплакана, забудется утрата;Промчится время – рана заживёт,И брат – наверное – простит однажды брата.
Бабочка и ураган
Проходит горе. Расправляется душа,Как бабочка, что сбита ураганом.Весна. По улице идёшь ты не спеша,И радость тихая является нежданно,
И крыльев хрупких бледная лазурьМерцает вновь пронзительно и чисто.Как дорог миг затишья после бурь!Был гнев судьбы безумен и неистов,
Сгубить она старалась нежный свет,В полуночи от бабочки идущий.Но бабочка жива, а бури нет.Хвала Тебе, Незримый Берегущий!
«Я так никогда не писала —…»
Я так никогда не писала —Легко и почти не дыша.Пером тонко чиненым сталаИзящного стиля душа.
Я так никогда не писала,Тебе признаваясь в любви —Поэмы, и этого малоВселенной «Люблю!» объявить.
Я так никогда не писала,И так я отныне пишу,Как вальсы огромного залаСлетают к ногам малышу —