Я спустился со ступенек и остановился.
От нового порыва ветра громко щелкнул флаг на школьном флагштоке. От этого звука, раздавшегося прямо над моей головой, я поднял голову.
Прищурясь, я посмотрел на хлопающий флаг и па темный предмет, видневшийся на кончике флагштока.
Темный предмет?
Что же там такое?
— Не может быть! — закричал я.
Я понял, что гляжу на черного кролика. Он был привязан к самому концу шеста.
Жив ли он?
Я понимал, что должен вернуться в школу. Найти школьных служителей. Попросить их принести длинную стремянку.
Однако я был слишком возбужден. Слишком волновался. Слишком отчаялся.
— Ты должен быть живой. Должен! — крикнул я кролику.
Или имп сначала его убил? И только потом привязал к шесту?
С громким криком я подбежал к шесту и прыгнул на него. Обхватив руками холодный металл. Крепко держась за него, я прижал свои кроссовки к шесту — и оттолкнулся вверх.
Переставляя руки, я забирался все выше. Мои резиновые кроссовки скользили по гладкому металлу.
Я взглянул вниз. Оказывается, я уже одолел почти половину шеста.
Застонав от напряжения, я снова подтянулся. Мои ладони горели. Вероятно, я уже успел содрать с них кожу.
Вообще-то, я плоховато умею взбираться на шест. Никогда прежде не залезал на деревья. И уж, разумеется, никогда в жизни мне не приходилось карабкаться на флагштоки.
Однако, если меня хорошенько разозлить, я способен на чудеса.
Подтягиваясь все выше, я не отрывал глаз от кролика.
Мне был виден его темный глаз. Он был открыт.
Означает ли это, что кролик живой?
От сильного порыва ледяного ветра шест закачался.
Мои руки соскользнули.
Я вцепился из последних сил в холодный металл, однако это не помогло. Я заскользил вниз.
— Нееееееет! — вырвался из моего горла крик. Я еще крепче обхватил флагшток ногами. А уж руками вцепился так, словно от этого зависела моя жизнь.
Впрочем, скользить я перестал и с трудом перевел дыхание. Мои руки замерзли и болели от бесчисленных ссадин. Мышцы на ногах едва не сводило судорогой.
Я поднял голову и снова взглянул на кролика, находившегося всего лишь в двух-трех метрах над моей головой.
И увидел, что он шевелит своим розовым носом.
Ура!
Он жив! Я понял это с облегчением.
Его глаз уставился на меня. Его бока вздымались под толстой веревкой. Длинные уши распрямились и лежали на спине.
Я понял, что бедняжка перепуган до смерти.
Я поднял руку. Покрепче ухватился за флагшток. Передвинул повыше ноги. Поднял другую руку. Подтянулся кверху.
И дотронулся до кролика.
— Ой! — Его маленькое сердечко бешено колотилось.
Держась одной рукой за шест, я стал другой развязывать веревку. Она без всякого труда развязалась и полетела вниз.
Кролик тоже едва не сорвался.
Его уши взлетели кверху. Глаза расширились от испуга.
Я поскорей схватил его и сунул под мышку.
Потом, крепко зажав кролика под мышкой, я начал медленно и осторожно спускаться по шесту.
В окнах школы толпились ребята и учителя. Все наблюдали за моими действиями. Они стояли, прижавшись лицом к стеклу, словно смотрели какое-то увлекательное представление.
Из школы выбежала секретарша и несколько учителей.
— Что ты там делаешь? — раздраженно закричала секретарша.
— Молодой человек, немедленно спускайтесь вниз!
— А как вы сами думаете — что я делаю? — крикнул я им в ответ.
Через несколько секунд мои ноги коснулись земли. Я рухнул на колени и пытался справиться с дыханием и утихомирить свое бешено колотящееся сердце.
Учителя окружили меня со всех сторон.
— Ну, ты как? Ничего?
— Не ушибся?
— Что ты там делал?
— Мы сообщим об этом вашим родителям, молодой человек.
Я достал из-под мышки черного кролика. Его шерстка примялась из-за моей железной хватки.
— Жив и здоров! — заявил я, тяжело дыша.
И тут увидел квадратный листок бумаги, привязанный к шее кролика. А на квадратном листке было что-то написано.
Осторожно держа кролика, я поднял записку. И прочел послание, нацарапанное красными чернилами: «Ну как, получил от меня полезный урок? Отдай мой хвост!»
Глава XIV
ЗЛОВЕЩАЯ МАГИЯ
После занятий ко мне подошли Дженни и Симпсон.
Кролик уже давно сидел в клетке, и я собирался отнести его домой. Однако мои новые друзья преградили мне дорогу.
— Ничего не рассказывай своим родителям, — предупредила меня Дженни. — Я понимаю, что ты сейчас сердишься, но только все равно не говори им про импа.