но все себе восхитиша. По сем же на грады и на села наскочиша, и тако
горчяйшим мучением многоразличными виды имения ту живущих без
милости пограбиша. Соседствующим же от них напасти хто может
исчести? Подовласных же всех аки рабы себе сотворпша, рабы же свои аки
вельможа сотвориша; правити же мнящеся и строити, и, вместо сего,
неправды и неустроения многая устроиша, мъзду же безмерную ото всяких
собирающе, и вся по мзде творяще и глаголющее (Тако же изволися судьбами
Божиими быти, родительницы нашей...прейти от земного царьствия на небесное... по
мзде творяще и глаголюще. - Грозный описывает период так называемого «боярского
правления», наступивший после смерти его матери Елены Глинской (апрель 1538 г.).
После смерти Елены погиб ее фаворит Овчина-Телепнев-Оболенский; были выпущены
«из нятства» (заточения) князь Андрей Шуйский (арестованный в связи с заговором кн.
Андрея) и кн. И. Ф. Бельский (ИСРЛ, XIII, 123), и «сведен с митрополии» ненавистный
боярам митрополит Даниил. Следует отметить, что рассказ царя об этих событиях в
комментируемом послании сходен (иногда дословно) с аналогичным рассказом в
официальных летописных сводах - Никоновской летописи (Синодальный список) и
«Царственной книге» и в особенности в приписках к этим сводам, сделанных каким-то
официальным редактором (приписки к Синодальному списку были введены в основной
текст более поздней «Царственной книги», но редактор, очевидно, не удовлетворился
ими и дополнил «Царственную книгу» новой группой приписок). Историки
предполагают, что редактором этим был какой-то близкий к царю человек, если не сам
царь (ср. напр.: С. В. Бахрушин. «Избранная рада» Ивана Грозного. Ист. зап., т. XV, стр.
33; С. Б. Веселовский. Последние уделы в сев.т-вост. Руси. Ист. зап., т. XXII, стр. 106, и
др.). В тексте «Царственной книги», как и в письме царя, дед Курбского Михаил Тучков
упоминается как участник соперничества между Шуйскими и Бельскими (ПСРЛ, XIII,
432). ).
34
Поход в ладьях на Казань. Миниатюра из Царственной книги
И тако им на много время жившим, мне возрастом телом преспевающе,
и не восхотех под властью рабскою быти, и того для князя Ивана
Васильевичя Шуйсково от себя отослал на службу, а у собя велел есми
быти болярину своему князю Ивану Федоровичи Бельскому. И князь Иван
Шуйской, приворотя к себе всех людей и к целованию привед, пришел
ратиго к Москве, а болярина нашего князя Ивана Федоровичи Бельсково и
иных боляр и дворян переимали советники его Кубенские и иные, до его
приезду, да сослав его на Белоозеро и убили, да и митрополита Иоасафа с
великим безчестием с митрополии согнаша. Таж князь Андрей Шуйской со
35
своими единомысленники пришед к нам в ызбу в столовую, неистовым
обычяем перед нами болярина нашего Федора Семеновичя Воронцова
изымавши позоровав, вынесли из избы да убить хотели. И мы послали к
ним митрополита Макария, да боляр своих Ивана, да Василья
Григорьевичев Морозовых своим словом, чтоб его не убили, и оне едва па
нашему слову послали его на Кострому; а митрополита затеснили и
манатию на нем со источники изодрали, и боляр в хребет толкали. Ино то
ли доброхотны, что боляр наших и угодных нам, супротивно нашему
повелению, переимали и побили и разными муками и гонении мучити? И
тако ли годно и за государей своих душу полагают, еже к нашему
государьству ратью приходити и перед нами сонмищем имати, и с нами
холопу з государем ссылатися, и государю у холопа выпрашивать? Тако ли
пригоже прямая служба? Воистинну вся вселенная посмиется, видя такую
правду. А о гонении их же что и глаголати, каковы тогда случишася? От
преставления матери нашея и до того времяни шесть лет и пол ( Так К, ХСУ;
П полнее.) не престаша сия злая (И тако им на много время жившим, мне возрастом
телом приспевающе, и не восхотех под властью рабскою быти... шесть лет и пол не
престаше сия злая! - И. В. шуйский был «отослан» (на воеводство во Владимир) и И. Ф.
Бельский пришел к власти летом 1540 г.; новая победа Шуйских относится к 1542 г.
Обстоятельства обоих этих государственных переворотов мало известны: официальные
летописные списки (Синодальный список и «Царственная книга») умалчивают об этих
событиях; из другого списка Никоновской летописи (ПСРЛ, XIII, 132 - 133) мы узнаем,
что видную роль в победе Бельских играл митрополит Иоасаф (недаром последовавшее
поражение Бельских совпало с его отставкой). Положительная характеристика
Бельских и отрицательная Шуйских, содержащаяся в комментируемом послании и в
официальных летописях [рассказ о свержении Иоасафа и избиении Ф. Воронцова почти
дословно совпадает в комментируемом послании и в приписках к летописям (ПСРЛ,
XIII, 141 и 143); в приписке к «Царственной книге» подчеркивается участие в этом
избиении Д. Курлятева и А. Басманова], связана, невидимому, с характерным для
Грозного в те годы выдвижением княжат - Гедиминовичей (ср. комментарий к
посланиям Сигизмунду II Августу, прим. 3, 12) за счет Рюриковичей, более опасных
благодаря своему традиционному влиянию в прежних вотчинах. В действительности
Бельские в 40-х годах едва ли были менее реакционной силой, чем Шуйские. Победа их
в 1540 г. не может объясняться тем, что царь «приспевал возрастом [подрастал]», ибо
ему было в это время только 10 лет. В перевороте 1542 г., организованном Шуйскими,
участвовали служилые люди и горожане-москвичи; в результате этого переворота
митрополитом (вместо Иоасафа) стал Макарий - один из наиболее выдающихся
политических деятелей XVI в. (ср.: И. И. Смирнов. Иван Грозный, стр. 23 - 24). Весь
период «боярского правления» длился, по мнению царя, шесть с половиной лет - с
начала 1538 г. по конец 1543 г.: в конце 1543 г. Андрей Шуйский был казнен, а его
сторонники сосланы (ПСРЛ, XIII, 145 и 444).)
Нам же пятагонадесят лета возраста преходящим, и тако сами яхомся
строити свое царство, и по Божий милости благо было начялося строити.
Понеже грехом человеческим повсегда Божию благодать раздражающим, и
тако случися грех ради наших, Божию гневу разпростершуся, пламени
огненному царствующий град Москву попалившу, наши изменные бояре,
от тебе же нарицаемая мученики (их же имена волею премену), аки время
благополучно своей изменной злобе улучиша, наустиша народ художайших
36
умов, будто матери нашея мать, княгина Анна Глинского, с своими детьми
и людьми сердца человеческая внимали и таким чяродейством Москву
попалили; да бутто и мы тот совет ведали: и тако тех изменников
научением болярина нашего, князя Юрья Васильевичя Глинсково,
воскричяв, народ июдейским обычяем изымав его, в пределе
великомученика Дмитрия Селунскаго, выволокши, в соборной и
апостольской церкви пречистыя Богородицы против митрополичья места,
безчеловечно убиша и кровию церковь наполниша и, вывлекши его мертва
в передние двери церковныя, и положиша на торжище, яко осуженника. И
сие убийство во церкви всем ведомо, а не яко ты ( Так К; П осуженника
ты; ХС яко же ты. ), собака, лжеши! Нам же тогда живущим во своем селе
Воробьеве, и те изменники наустили были народ и нас убити за то, что
бутто мы князь Юрьеву матерь, княину Анну, и брата его князя Михаила у
собя хороним от них. Тако же убо смеху подлежит сия мудрость! Про что
убо нам самим царству своему запалителем быти? Толика убо стяжания,
прародителей наших благословение, у нас погибоша, еже и во всей
вселенной обрестися не может. Хто же безумен или яр таков обрящется,
разгневався на рабы, да свое стяжание погубити? И он бы их и палил, а
себя бы уберег. Во всем ваша собачья измена обличяетца. Како же на такую
высоту, еже Иван святый, водою кропити? Сие убо безумие явъственио