Сегерик схватил ртом воздух и рухнул на стул.
— Что вы задумали, друг мой? — пробормотал старик.
Лич и вампир переглянулись, и глаза златокудрого мага вспыхнули задором:
— Прежде всего, я прошу вас устроить мне аудиенцию у Владыки!
Вирлисс
Тёмный зал наискось пересекали голубые лучи лунного света, вспыхивали искрами на камне колонных капителей и в кружеве световых колодцев, бликами мерцали на тихих струях фонтана — и звук мягко стелился по полу, скрадывая эхо шагов.
Фонтаны ожили после того, как демоны наладили систему водоснабжения Храма, заиграли новыми красками очищенные от вековой пыли фрески, и трещины более не нарушали совершенство стен…
Но сумрак ночи словно возвращал прошлое, когда на всей Атариде они с Этом были одни-одинёшеньки. Так же дремали запертые двери книгохранилищ, и так же скрывали глубокие тени роспись стен…
Вирлисс столько ходил этими переходами, но всякий раз их красота очаровывала его. Сердце заполнял несказанный покой, а мысли текли ровно и плавно.
Сегерик ответил согласием. Правитель Пятого круга представит Эета ко двору Вельзерена.
Послезавтра.
Вирлисс прерывисто вздохнул и запрокинул голову, подставляя лицо лунным лучам.
Скорее бы!
Ожидание выпивало душу.
Юноша усилием воли отогнал печальные мысли. Этот день унял боль, что грызла с ненасытностью голодной крысы — и сейчас Вир боялся случайной мыслью разрушить хрупкое спокойствие, укрывшее от смертной тоски. Лучше думать о другом. О хорошем.
Как здорово было бегать по залитой солнцем палубе… И ветер трепал волосы.
Она назойливая и вздорная девчонка.
На лицо вылезла широкая улыбка.
Ну да… Эет здорово окоротил Сегерика. А как потом огорошил! Созерцать физиономию герцога в тот момент дорогого стоило…
Вирлисс опёрся коленом о бортик фонтана и подставил пальцы под блестящую в лунном свете струю.
Всё будет хорошо. Он ведь умел ждать сто лет… Значит, сумеет подождать ещё.
Только вот там, в Асгарде… Ждут ли там — его?
Мысль, прорвавшись на поверхность сознания из тёмной глубины, заставила вздрогнуть, как от удара ядовитого щупальца.
Богиня Фрейя — та ли девочка Фрери, которую он так любил?
… так любил мальчик-студент, сто лет назад…
Вирлисс вздохнул и чуть сжал пальцами виски. Прикрыл глаза.
— Фрери… Есть ли ты в реальности, Фрери?… — слова сорвались с губ помимо воли. — О Мортис, воистину любовь и логика — злейшие враги!
Если его посещают подобные колебания, то что говорить о богине — прекраснейшей дочери ванов? Не идиот ли он?
Если бы заглянуть ей в глаза…
Как всё стало бы просто!
Заглянуть в глаза, всё понять… И сказать: «Фрери, бес попутал, прости за все сомнения. Люблю только тебя»…
Или: «Фрери, мы стали слишком разными»…
Но ведь она лежит безмолвная, словно живая статуя! И не может ни понять, ни ответить.
Ни почувствовать боль…
Она не предавала его — ни помыслом, ни поступком. Когда он лежал, прикованный к постели — и когда весь мир рушился…
Как он смеет?…
Почему неумершие могут испытывать такую же боль, как и живые, почему они могут колебаться, изменяться… Богиня, почему они — живут?!
Живут даже в смерти…
Он живёт — и не может не меняться… Не может не понимать, что меняется и Фрейя — там. В Асгарде.
— Прекрати, — сжав кулаки, сам себе приказал он. — Фрери, я люблю тебя. Несмотря ни на что, Фрери… Просто я… Я не могу больше… так. Не могу…
Вирлисс со свистом втянул в себя воздух — и, резко развернувшись, исчез. Сквозь ажурную корону светового колодца в звёздное небо выпорхнул нетопырь.
Вир беззвучной тенью скользил над спящим городом, танцуя в потоках ветра, и радовался прежней стремительности, лёгкости, вёрткости… Крыло, некогда рассечённое мечом Фрейра, прекрасно слушалось — хотя ещё слегка ныло.
Полоса прибоя слабо фосфоресцировала в ночной темноте — и только в одном месте пустынного пляжа горел костёр.
Вирлисс выпорхнул в круг тёплого света — и в сидящей у огня демонессе узнал Ариэллу.
Удивление мелькнуло — и пропало, уступив шаловливости. Вир снизился и сделал несколько кругов над кончиками рогов Рири. Девушка не завизжала, она только с досадой отмахнулась, словно от мухи — чем ещё больше развеселила вампира.
Он отлетел, затем вернулся и стремительной тенью скользнул перед лицом Ариэллы. Она отбросила его ладонью:
— Кыш! Разлеталась тут…
Вирлисс не отставал.
— Да что ж такое-то? — начинала закипать демонесса. — Что ты ко мне пристала?!
Вампир подготовился увёртываться от огненных снарядов — но вместо этого Ариэлла щелчком пальцев погасила костёр.
Видимо, демонесса рассудила, что летучую мышь привлёк свет.
Вирлисс веселился всё безудержнее, кружил и кружил, не давая девушке покоя: над плечами, перед лицом, цеплял крыльями волосы… В нём пробудился спортивный азарт: когда разозлённая девчонка применит магию.
Ариэлла вскочила. Глаза полыхнули золотым пламенем.
— Ну, тварь пушистая! Ну!.. — девушка вскинула руку, потом сухо сплюнула — и улеглась на песок, прикрывшись металлическими крыльями.
Вирлисс принял человеческий облик, опустившись у кромки прибоя, и негромко рассмеялся.
— Ну вот, так не интересно… — протянул он с шутливым огорчением. И, кинув в дымящееся кострище заклятье, оживил огонь. Тёплый оранжевый свет отодвинул ночную тьму, бросил дрожащую дорожку на волны, бликами замерцал на серебристых наплечниках…
Ариэлла, развернув крылья, в изумлении села на песке.
— Вир?… — прошептала она.
— А ты добрая, — усмехнулся вампир, подходя. — Мышку пожалела, да?
— Чего?…
— Я говорю, жалко стало убивать летучую мышку? — Вирлисс, не таясь, смеялся.
— Да ну тебя!.. С твоими дурацкими шутками. — Демонесса обиженно отвернулась. — Я ведь и в самом деле могла неслабо шандарахнуть.
— Но ведь не шандарахнула, — он сел рядом и обнял девушку за плечи. — Не замёрзла?
— Замёрзла, — Рири тут же придвинулась поближе.
— А почему ты здесь?
Ариэлла прикрыла глаза, и на её губах появилась загадочная улыбка.
— Романтики захотелось.
— Романтики… — промурлыкал Вирлисс, шутливо ткнувшись носом в макушку Ариэллы. — С хозяйками, что ли, не поладила?
Рири запрокинула голову, не открывая глаз — и как-то очень естественно пристроила затылок на плечо вампира.
— Все жалобы я предъявлю в письменном виде Эету. Завтра. Охота тебе момент портить?
— А ты не спрашиваешь, как там посольство? — Вирлисс вдруг понял, что ему трудно дышать, а рука сама собой скользнула с плеч Ариэллы — ниже.
— Посольство… — девушка негромко рассмеялась. — У тебя слишком хорошее настроение, чтобы я беспокоилась.
Её ладонь нежно легла на его плечи, погладила по щеке, пальцы запутались в волосах. Игриво провели по уху…
— Тоже романтики хочется, Вир? — прошептала суккуб.
И его губы коснулись ждущих губ Ариэллы. Мысли тонули в тёплом сладком дурмане.
Он целовал её, смакуя вожделение, словно вино — сладкое вино… с неуловимым оттенком горечи.
Наверное, эта горечь и удержала рассудок, уже готовый отбыть в неизвестном направлении.
Вирлисс резко отстранился. Во взгляде его нарастало смятение.
— Что случилось? — в голосе Ариэллы прозвучало удивление с лёгкой тревогой. Девушка чуть отодвинулась и озадаченно вглядывалась в лицо.
Вир молчал.
Острый белоснежный клык прикусил губу — и вонзался всё глубже и глубже, пока из ранки не потекла кровь.
Боль привела вампира в себя, и он грустно улыбнулся, погладив Ариэллу по щеке.
Как бы там ни было, Рири ни в чём не виновата. По крайней мере, в том, что он идиот — уж точно…