Эмпат нехотя разжал руки. Солея, проворно перепрыгивая через трупы убитых шарков, кинулась к Дорриэну и, прижавшись к нему, горестно зарыдала.
Судорожно сглотнув, Шерэтт зашептал заплетающимся языком:
— Но у меня нет манускрипта! Эта дрянь…
— Вот видите, он даже не побеспокоился о том, чтобы отдать вам должные почести. Вот как он почитает вас, Иценус!
— Это ты уничтожила манускрипт! — срываясь на визг, закричал Владыка.
— А кто тебе не давал выучить слова на память? Или думал, что сможешь наплевать на повелителя Тьмы и использовать его в своих корыстных целях, словно наивного ребенка?
Демон почернел, рискуя слиться цветом лица с окружающим его дымом.
— Это правда? — прогремел грохочущий голос.
Зрители согласно закивали. Приближенные Владыки не меньше моих друзей мечтали поскорее покончить с этим кошмаром.
Вампир не нашелся что ответить. Глотая ртом воздух от бессильной ярости и страха, он отчаянно жестикулировал, пытаясь хоть как-то оправдаться перед демоном.
— Не получишь ты бессмертия эмпат. Я не стану освящать для тебя их кровь.
Друзья облегченно вздохнули. Мы спасены!
— Вместо этого я заберу их тела вместе с их душами.
Я остолбенела. Как же так? Хотела как лучше, а вышло как всегда — гаже некуда.
— Но…
— Хватит! Я устал от вашей болтовни!
Вокруг демона начало разгораться пламя, которое ливень потушить был не в силах. Выставив вперед пылающие руки, он оплел три тела тугими веревками и взмахом руки потащил их к себе.
Я запаниковала. Больше слова на него не действовали. Лориэн и Дорриэн отчаянно сопротивлялись, пытаясь высвободить онемевшие конечности, но тщетно. Магия сковала их, не давая шанса на спасение.
Бросив жертвы на землю возле себя, Иценус принялся изучать их, по-видимому, решая кого убить первым. Выбор снова пал на Солею.
Мне стало жаль эльфийку. За последние часы она пережила столько, что даже если выживет, до конца своих дней будет просыпаться в холодном поту, вспоминая кошмары пережитой ночи.
Не соображая, что творю, я бросилась к девушке и встала между ней и демоном.
— Не смей трогать ее, урод немытый! Или я за себя не отвечаю!
Глупее фразы ни до, ни после я не произносила. Выглядело это примерно так же, как если бы муравей грозил расправой медведю.
На секунду демон ослабил магические путы. Солея упала на землю и сжалась в комок.
— Я че-то не понял. Ты же сама хотела, чтобы они были убиты здесь, в поле?
Я стряхнула с одежды грязь и, гордо выпрямившись, тоном королевы без королевства произнесла:
— Я передумала. Хватит на сегодня жертв. Здесь и так полно трупов. Хоть все забирай.
Демон закряхтел и с трудом поднялся.
— Не могу я их взять. Этот как ты выразилась проныра, — он повернул голову в сторону оцепеневшего Шерэтта, — посвятил этих троих мне. К тому же, души убитых давно покинули их тела.
— Ну, тогда возьми мою! — Сама себе удивляюсь и откуда во мне столько благородства?
Глаза Иценуса округлились и поползли вверх.
— Нет, только не это! — истошно завопил он. — Прошу тебя не делай этого!
Я обиделась. Ну что со мной не так?! Даже демон и тот брезгует.
— Почему?
— Издеваешься? — Он отступил в сторону храма. — Я… я… сама что ли не знаешь, чем это для меня обернется?
Я не знала. И не могла понять его реакции. На лице демона читался неприкрытый ужас. Как будто я угрожала ему вечными муками ада.
— Я все-таки возьму их!
Он снова сплел веревки и уже повернулся, чтобы исчезнуть в стенах храма вместе со своими трофеями.
— Стоять! — Я схватила валявшийся под ногами кортик и приставила к груди. — Если сейчас же не отречешься от них, я посвящу свое тело и душу тебе, а потом убью себя!
Посвящу свое тело и душу тебе. Эта фраза была бы куда уместней в какой-нибудь любовной драме, но никак не в споре с демоном.
Иценус обреченно посмотрел на своих пленников, потом на меня, полную решимости совершить суицид на глазах у остолбеневших эмпатов. Сплюнув пепел, демон сжег веревки и, повернувшись к нам спиной в который раз собрался уходить.
— Ты кое-что забыл. Отрекайся!
Исчадие Жуткой Тьмы трагически заломило руки и жалобно заскулило.
— Не могу! Это он отдал их души мне!
Шерэтт дернулся, но, поняв, что бежать ему некуда, опустил взгляд вниз.
— Ну так заставь его!
Я помахала кортиком перед демоном и снова приставила оружие к груди.
Схватив эмпата двумя пальцами, Иценус хорошенько встряхнул его и, пригрозив стереть в порошок, заставил произнести соответствующие слова. Шерэтту ничего не оставалось делать, как повиноваться.