И вдруг я споткнулась и вскрикнула. Севинч, подержав меня, посмотрела так насмешливо, что я поняла: она услышала все, что я говорила мысленно. Мне почему-то стало стыдно, хотя я и не сделала ничего предосудительного. Желание идти рядом с девушкой пропало. Похожее состояние переживала и Севинч. На первом же перекрестке мы простились, девушка свернула на другую улицу…
Так я потеряла Севинч. И больше ее, прежнюю, уже не встретила. От кого-то я слышала, что она, немного подлечившись, бросила учебу и начала работать в совхозе дояркой. Несмотря на то, что жизнь повернулась ко мне своей яркой, привлекательной стороной, я испытывала сильную горечь утраты.
…В последнее время со мной происходит нечто непонятное. Скажем, еду я в метро. И точно знаю, под какой улицей или даже домом мы проезжаем. А однажды произошел прямо-таки удивительный случай. Я собралась навестить маму. По дороге мною вдруг овладело настоящее нетерпение. Мне показалось, нет, я даже была уверена, что если не поспешу, то мамы дома не застану. И я прибавила скорость. Я шла очень быстро, почти летела. Я увидела маму, когда она садилась в троллейбус. Окликнула ее. Она почему-то не узнала меня и из троллейбуса выходить не стала. Я стояла в растерянности… Тут я вздрогнула и, придя в себя, обнаружила, что еще нахожусь в метро, на эскалаторе, ползущим вверх. Словно пробудившийся ото сна человек, я попыталась осмыслить, что же со мной только что произошло. Выходит, опередив на четверть часа настоящее время, мой дух побывал возле родительского дома?..
Когда я на самом деле подошла к квартире мамы, дверь была закрыта. Появившаяся соседка сказала, что мама недавно ушла в поликлинику. Соседка предложила подождать у нее, и я зашла. Она усадила меня в гостиной, а сама стала хлопотать на кухне. Нас разделяла стена. Но я прекрасно видела, как хозяйка готовила обед, мыла посуду. Через десять-пятнадцать минут она, заставив поднос угощениями, появилась в гостиной, и мой дух моментально вошел в мое тело, которое якобы внимательно читало журнал. Как ни в чем не бывало я поддержала беседу. Когда мы пили чай, на лестнице послышались шаги. Раздвоившись, я побывала на лестнице и тут же вернулась.
— Мама идет, — сообщила я радостно.
Соседка с сомнением выглянула на лестничную площадку и убедилась в моей правоте.
— Вы только посмотрите, а… По шагам определить, кто пришел! — удивилась она.
Возвращаясь от мамы домой, я заскучала в метро и опять решила проверить свои способности. Я слетала в институт, где в это время мой муж читал студентам лекцию. По правде говоря, я лишний раз убедилась, что лектор он великолепный, — с каким увлечением слушали его студенты!
«Э, сестрица, да посмотрите получше, куда вы идете!..»
Я очнулась и увидела, что чуть не столкнулась с пожилой женщиной. Я поняла, что впредь мне следует быть более осторожной с перемещениями моего духа в пространстве и во времени. И я была уверена, что без воздействия Севинч здесь не обходилось.
Однажды, несмотря на опасения, я все-таки решилась заглянуть в будушее. К такому путешествию нужно подготовиться основательно. Я не знала, сколько мне потребуется времени, чтобы побывать «там», и взяла на работе отпуск. Приобрела путевку в Дом творчества писателей, который находился за городом. Это был хороший повод уехать из дома.
В первый же день пребывания в Доме творчества я решила после ужина прогуляться по парку. Чтобы претворить свои планы в жизнь, мне нужно было подыскать укромное местечко. Небольшое пространство вдали от здания с говорливым ручьем и растущим возле него иудиным деревом показалось мне вполне подходящим. Тем более, что рядом росла вековая чинара. «Чинары живут тысячелетия, — подумала я, — значит, и через несколько столетий под этим деревом будет место отдыха…» Я присела на деревянный настил под могучим деревом. До наступления темноты можно было почитать книгу. Но тут ко мне, даже не спросив разрешения, подсел один малоталантливый, но слишком многоречивый писатель.
Битый час мне пришлось выслушивать довольнотаки плоские рассуждения о поэтической фантастике, для которой я, «изумительная поэтесса», оказывается, создана.
Я уже стала нервничать из-за чрезмерно затянувшейся беседы, когда он, наконец, ушел.