Пролог
Жизнь многогранна и более непредсказуема,
чем любая фантазия человека!
Жизнь - самый большой фантазер!
(Живые мысли)
ПРОЛОГ.
Луна в серебристом мареве снова высунулась из темной пелены грозовых туч, освещая своим сиянием очертания старинного замка. Ливень наконец закончился. Цитадель уже давно не нуждалась в силе стен в случае осады. В нынешнее время никому не пришло бы в голову нападать на эти земли, да и защитники сами по себе могли быть не хуже любого оборонительного орудия. А потому по камню разрастался темно-зеленый плющ не только украшая замок, но и скрывая его, делая частью небольшой долины.
Когда-то давно широкую горную реку, которая питала собой этот островок зелени и жизни, с большим трудом разделили на два русла, чтобы укрепление оказалось еще более недоступным. Сейчас же две сестры промыли себе путь и рассыпались на десятки ручейков, а вдоль самых широких берегов ютились поселения рыбаков и охотников. Среди черноты леса переливающиеся блики водной глади казались сказочными и завораживали.
Замок выглядел совершенно безжизненным. Редкие факелы почти не освещали широкие коридоры. Это было и не нужно. Хозяева прекрасно видели в темноте, а люди ночью по замку не передвигались. По сути, даже тот свет, что имелся, был просто данью традиции и некоторой многовековой уступкой немногим человеческим обитателям. Абсолютную тишину лишь изредка нарушал гуляющий ветер.
Резко и невероятно громко заскрипела тяжелая дверь из резного дерева, с железными кольцами вместо ручек. В узкую щель протиснулась фигура в ночной сорочке и побежала из северного крыла в центру замка. Растрепанную девушку не смущал ночной холод. Она несколько раз ударилась о неровные плиты голыми ступнями, но, сохраняя равновесие, в почти полной темноте бежала и бежала. Зачем и куда бежать, было непонятно. Единственное, чего ей хотелось - это оказаться как можно дальше от него.
Она уже не всхлипывала от слез, ее не душили рыдания. Сейчас все силы уходили на бег. Вытирая красные глаза онемевшими от недавнего страха пальцами, сковавшего ее по рукам и ногам, она старалась не обращать внимания на редких стражей вдоль стен. Те же без приказа словно бы и не видели ее, но она боялась, что в любой момент он может отдать такой приказ, и тогда ее снова притащат в эти покои. Девушка сама не понимала, чего в ней больше: злости, обиды или животного ужаса, но каждая из этих эмоций гнала ее вперед. Дальше, как можно дальше от него. Да, спрятаться негде, и нет в этом смысла, но и остановиться она уже не могла.
- Тебя поразит лихорадка, если ты будешь ходить по замку в таком виде, - тихо прозвучало у нее в голове.
- Не хочу! Не надо! - вслух закричала девушка.
- Я могу заставить тебя прийти ко мне, но я не хочу этого делать. Прошу, успокойся и постарайся понять меня. Я не хочу делать тебе больно....- увещевал ее спокойный уверенный голос. Он обволакивал, убаюкивал, умиротворял и, будь она в другом состоянии, ему удалось бы уговорить ее, но сейчас чужое присутствие в сознании окончательно вывело девушку из себя.
Она схватилась за голову, приседая на корточки.
- Пошел вон из моей головы! - взвыла беглянка с рычанием, вырывая у себя несколько прядей светлых волос.
- Ты должна понять: я люблю тебя, но любовь и долг - вещи совершенно разные! - все так же спокойно, только теперь с нотками усталости, произнес голос. - От тебя ничего не зависит. Ты моя, и решать, что будет с тобой и твоим телом, буду тоже я. И прекрати мне приказывать, это раздражает. А ты знаешь, что бывает, когда я недоволен. Ты сама себя мучаешь, еще раз прошу, успокойся и иди ко мне.
Девушка закричала раненым зверем, на одной ноте. Она ничего не могла сделать. Она действительно ничего не решала, даже не могла покончить с собой - ей просто не дадут. Бег привел ее к одной из квадратных открытых площадок замка, с большим фонтаном в виде сильного коня, у ног которого толпились нападающие на него псы или волки. В лунном свете их пасти казались больше и страшнее. А мощное животное изможденным. Отражение света от потемневшего мрамора искажалось и превращалось сейчас в кровоточащие раны. Беглянка наконец остановилась и молча, уже не обращая внимания на слезы, поцарапанные ноги, холод и страх, посмотрела на скульптуру. Как этот конь похож на нее - его тоже уже не первый век рвут на части голодные псы, а он может только мечтать об избавлении и покое. Она же страдала не так долго, но и того, что уже случилось, вполне хватит, чтобы молить всех богов о смерти.
Один из стражей коридора бесшумно вышел на освещенный простор перед фонтаном, остановившись за десяток шагов от плачущей девушки. Он почувствовал ее страх, это выводило из себя. Однако приказ был не пугать ее. Девица вызывала гнев и презрение у многих. Как она может позволять себе так унижать таура? С трудом подавив в себе желание просто высечь эту капризную, словно все Первородные, грязь, юноша застыл с холодным выражением на лице.