Весь день я продвигалась все глубже в чащу леса, подальше от засеянных полей, поселений и гор. К полудню погода разгулялась. Яркое голубое небо, свежий воздух, прохладный ветер и лучики, пробивающиеся сквозь листву. Красота! На душе было легко и спокойно. Я, конечно, знала, что это спокойствие не будет вечным, но сейчас по- настоящему наслаждалась умиротворением леса. Мир, каким бы ни был, прекрасен, пока в нем нет разумных. Иногда мне попадалась мелкая живность, встретился олень, но не обратил на меня никакого внимания. Немного удивляло, что не было даже следов хищников, но я резонно решила, что волков и прочих здесь вывели первыми.
Иногда я останавливалась на короткие привалы и переводила дух. Ближе к вечеру, когда я уже стала задумываться о поиске полянки для ночлега, где-то не слишком далеко послышалось журчание. Воды у меня оставалось немного, да и поесть не мешало бы, а рыба, даже плохо приготовленная, все-таки еда. Узкая речка нашлась минут через пять. Вода настолько прозрачная, что можно было рассмотреть мельчайшие камушки. На берегу и устроилась.
Я как раз собрала дров для костра и присела на бревнышко. Встал вопрос о том, как развести костер? Можно, конечно, использовать огниво, но, учитывая влажность веток, мучиться буду долго, поэтому выбор пал на магию. Как я уже говорила, теперь для меня возможны только воздействия через проводник, то есть частицу своего тела. Подойдет все: кусочек кожи, когти, слезы, ну и, конечно, кровь. Использовать прочие жидкости своего организма мне не хотелось из брезгливости и эстетичности. Хотя это дело вкуса. Рыдать мне не хотелось. Отрезать от себя кусок тоже, по крайней мере, не сейчас. Значит, остается кровь.
Я вытянула руку, прикрыла глаза. На сердце потеплело. Образ Афа выплыл как-то сам собой. Пусть это прозвучит смешно, но за недолгую разлуку я соскучилась по нему, как по самому родному существу. Воздух задрожал, на миг потемнело в глазах, а затем ладонь согрела знакомая резная рукоять лучшего из оружий. Он мой спаситель, он мой помощник, он мой раб и он же мой палач. Я уже говорила, что жизнь сложная штука? Так вот, этот кинжал - одна из самых лучших моих сложностей.
Длинная изогнутая рукоять в форме женской фигуры, овитой плющом. Стебли растения переходили на гарду и сам клинок, словно стремились обвить все лезвие. Клинок даже нельзя было назвать лезвием, потому что у него не было острых граней. В тот самый миг, когда я принесла клятву Великой, в черный агат ударила молния, и невероятная мощь магии и божественного благословения породила этот кинжал из агатовой пыли. Широкий и длинный кусок застывшего пепла, он словно дышал, жил. Он и бурный лавовый поток, и вязкий морской песок. Когда-то подобное чудо назвали фульгуритом. Но как же глупы разумные, раз дали такое грубое название для подобной красоты. Это не просто клинок, а сама сила бытия, застывшая в черном, как сама бездна, агате. Если присмотреться, то станет понятно - камень горит изнутри. Красные и оранжевые всполохи то и дело меняли свой рисунок. Огонь остановился во времени, замер в пространстве и был заточен в камень. Мне никогда не надоест рассматривать его. Сколько бы ни прошло времени, я все равно восхищаюсь им.
Аф дрогнул. Листики плюща шевельнулись и сжали руку, приветливо поглаживая пальцы и обволакивая запястье.
- Я тоже рада тебя видеть, старый друг! - улыбнулась я.
- А я то как рад, ты вообразить не можешь! - произнес за спиной медвежий рык.
Я расплылась в счастливой улыбке и вскочила на ноги. В нескольких шагах от меня стояла призрачная фигура. Высокий, а сейчас даже слишком высокий, широкоплечий мужчина. Короткая светлая борода и усы. Длинные светлые волосы с медным отливом. На голове купольный шлем с кольчужным шлейфом, прикрывающим шею и плечи. В левой руке каплевидный шит, в правой - меч. Грудь и спину прикрывает пластинчатый доспех, доходящий до середины бедра и локтя. Руки в железных перчатках. На ногах высокие сапоги на небольшом каблуке. Из-под доспеха выглядывает вышитая длинная рубаха со множеством оберегов.
- Мстезар! - выкрикнула я.
- Девочка, как же плохо ты выглядишь!
- Что? - опешила я.
- Ты только глянь на себя: грязная, одета в непонятные лохмотья, волосы, словно сотню лет гребня не видели. Что с тобой сделали в этом гадюшнике, пока меня не было?
- Поганец! - с чувством выдала я и отвернулась.
Он рассмеялся, причем так, что с деревьев послетали птицы. Мстезар очень давно был лучшим воином, лучшим не в одной жизни и не в одном мире. Он убивал и воевал снова и снова. Он был слишком непокорным. Его душа так и не смогла найти покоя, как ни старалась, он был счастлив лишь на поле брани, прикрывая соратников, спасая любимых, но такие души не могут вечно страдать от боли и войн, пусть даже и думают, что жаждут этого. В последнем своем воплощении он совершил невозможное - дрался, утыканный стрелами, словно обезумевший зверь. Он и правда был похож на медведя. Огромный, мощный и пугающий, его голос даже меня заставлял поежиться, а что было с другими даже воображать не хотелось. Не берусь рассуждать, но говорят, что именно благодаря таким воинам целый народ прозвали северными зверями под личиной человека, в одной из реальностей. Они бились так, как могут биться только действительно сильные люди, разумные с непокоренным духом. Мстезар был одним из таких. Уже прошли времена его народа, канули в Лету гордость и сила, забыты подвиги его и таких, как он. Слышала, что сейчас в том мире, ради которого он убивал и умирал, даже утверждают, что этого народа и вовсе не существовало, а он по-прежнему силен и страшен. Он по-прежнему такой, каким помнили его - оплот гордости, чести и безумства. Сказать, что я любила и восхищалась этим медведем, значило бы нагло солгать. В речи ни одного из миров еще не придумали слова, чтобы описать мое отношение к этому витязю, но, несмотря на это, он редкостный поганец!