Наконец, девушка заметила его и закричала:
- Отзови его! Я не буду этого делать!
Она попятилась от фигуры стража спиной к фонтану.
- Ты сделаешь все, как я скажу, и сделаешь сама, я не хочу причинять боль любимой женщине! Почему ты заставляешь меня наказать тебя? Я ведь так страдаю из-за этого... Я последний раз прошу, именно прошу тебя, самой прийти ко мне! - в дорогом голосе больше не было успокаивающий ноток, в них была ярость, гнев сочился через связь и причинял физическую боль.
Сначала у нее закололо в висках, а потом неосознанный удар таура замка пришелся в затылок. Девушка слишком хорошо знала все виды таких ударов, чтобы потерять сознание от первого, поэтому она просто отступила на шаг, стараясь рассмотреть хоть что-то перед собой. От удара в глазах плыло, а в ушах шумело. Ей почти удалось справиться с собой, но тут правая нога заскользила в небольшой луже, заставляя завалиться влево. Она попыталась отступить еще на шаг назад, но лодыжка уперлась в бортик фонтана. Не удержавшись, девушка рухнула всем телом в ледяную воду, подняв тучу сверкающих брызг.
Страж так и остался стоять на месте, удерживая правую руку на гарде меча. Его губы поневоле тронула довольная улыбка, а душу накрыло чувство удовлетворения. Эта мелкая девчонка слишком много думала о себе и позволила себе унижать одного из Высших. Многие были обязаны воину и господину жизнью, их уважение сложно было передать словами, а потому видеть и слышать, как кто-то позволяет себе повышать голос на таура замка и долины в целом, было трудно даже для обученного и сильного ума. Пара мгновений наслаждения сменились нарастающим страхом. Стража медленно окутывал аромат свежей крови и он становился все сильнее. Догадка еще не успела толком сформироваться в ясную мысль, а в фонтанном дворике словно из-под земли появился высокий мужчина в легкой, простой рубахе светло-серого оттенка и таких же тонких, свободных брюках.
Таур*, находясь у себя в личных покоях и закипая от ярости, ждал когда, наконец, она примет единственно верное решение и подойдет к стражу. Мужчина лишь на выработанной веками выдержке сдерживал в себе желание вырвать у глупой сердце. Он уже делал так не раз и прекрасно знал, что гнев родовой крови скоро отступит, а любимую уже будет не вернуть. А сколько пройдет времени, прежде чем он полюбит снова? Этого не знал никто, зато было ясно из прошлого: горечь обиды и одиночества будет причинять неудобства. Так зачем страдать, когда намного лучше будет потерпеть, сдержать порывы и просто отхлестать непокорную или запереть в подвалы на пятерку лун. Он не сомневался, что боль и голод сделают любимую женщину покорной и ласковой. Она станет нежной и страстной. Но связь, удерживающая девушку , вдруг резко оборвалась, одарив Высшего сильнейшим ударом. Он быстро вытер тонкую дорожку крови под носом и рванулся из кресла к любимой.
Какие-то доли мгновений ушли у него на то, чтобы преодолеть пространство целого крыла замка. Манящий и приторно-сладкий аромат крови девушки звал к себе лучше любого крика о помощи. Оказавшись у северного фонтана, таур замер в нерешительности. Крови вокруг было слишком много, чтобы не понять, что это значит, но и увидеть смерть любимой женщины ему не хотелось. Пусть последняя и умерла десяток лет назад, но все же смотреть на это без рези в глазах мужчина так и не научился, возможно, потому что все его любимые уходили до того, как успевали надоесть ему, оставляя лишь хорошие воспоминания и желания продолжить занятные игры плоти и разума.
Сделав пару неуверенных шагов, специально медленно, как делают люди, когда боятся, мужчина приблизился к бортику. Хрупкое тело девушки лежало почти полностью погруженным в темную воду. Сорочка из кружев местных местериц намокла и, прилипнув к холодеющей коже, только украшала маленькую, но идеальную по форме грудь. Даже сейчас мужчина ощутил внутри волну желания, заметив цепким взором следы собственных укусов на вишневых сосках. Голова любимой, неестественно изогнувшись, покоилась на мраморном постаменте под скульптурой, а светлые волосы быстро меняли оттенок от растущего пятна крови.
Он быстро шагнул в воду и бережно поднял еще живую, едва дышащую девушку на руки. Подбежал страж и попытался что-то сказать, но таур не желал никого слышать и ни с кем говорить. Обида и страх скорой потери пугали и толкали к действиям. Стараясь не терять ни минуты стремительно убегающего времени, поспешил к целителю.