Шок проходит достаточно быстро, и в мозг ударяет новая волна моего персонального ада. Я хриплю, а может быть, это только стон, не могу быть уверена. Видимо, эти звуки сильно беспокоят двоих карателей. С лица сдергивают подол рубахи, и я вижу, уже расплывающимся взором, напряженное лицо высокого.
В чувство они приводят меня быстро. Здесь вообще с такими вещами быстро. Меня сняли с потолка и вернули на место у стены. Очнулась я от того, что мне растирали уши. Толстяк заматывал вокруг моей шеи такую-то грязную тряпку. Я даже решила, что они решили меня добить, и уже успела порадоваться этой мысли, но нет. На самом деле это что-то из местной первой помощи. Видимо, и правда хорошо врезали. Я опять хриплю и заваливаюсь в бок. Меня вообще больше ничего не волнует. Я где-то между сознанием и забытьем, и это состояние меня вполне устраивает.
Сколько я пребываю с таком безразличии, я не знаю. Иногда я что-то вижу и слышу, иногда в серой пелене. Я не теряю сознание - это совершенно точно, но и адекватным человеком меня не назвать. Может быть, это и называют бредом. Но мое состояние вполне устраивает толстяка и высокого. В какой-то момент я с ужасом понимаю, что лежу не на соломе, а на каких-то мешках. А эти ребятки застилают мою лежанку пустыми мешками только в одном случае...
Спина болит нестерпимо. Радует только то, что теперь у меня на теле есть хоть одно теплое место. От крови и плети спина буквально горит. Приходится прикладывать уйму усилий, чтобы хоть немного сдвинуть корпус в бок, найти точку, где спина не будет соприкасаться с лежанкой или стеной. Наверное, если бы я была в лучшем состоянии, то это движение на бок далось бы мне за какие-то секунды, пусть с кряхтением и болью, но сейчас на такое простое действие уходит с минуту. А минута растягивается во времени в часы.
Что в это время делают мои экзекуторы, я не знаю, не то чтобы это было сложно узнать, но сейчас я просто не хочу знать. Старательно зарываюсь в глубь собственного сознания и прячусь за стеной безразличия. Я знаю, что будет дальше, и не хочу быть в этот момент достаточно вменяемой, чтобы понять. В первый раз меня били по ребрам. Не могу сказать, сломали или нет, но глубокие вдохи все так же больно делать. В моем положении, если не можешь бежать физически, то надо бежать морально.
Один приседает на корточки и сально улыбается в дрожащем свете факела. Второй в этот момент отпускает какую-то шутку. Я понимаю, что это была шутка, потому что через секунду они оба гогочут. Им весело, и настроение у обоих отличное. Для меня это и хорошо, и плохо одновременно. С одной стороны, понятно теперь, почему меня не сильно били сегодня. Обычно они чередуют сразу несколько вариантов воздействия на мое тело. Да, оно конечно не совсем мое, но все же больно мне так же, как если бы оно было моим. Большая ладонь через мокрую рубаху ощупывает грудь. Я головы не поднимаю, если честно, то я не совсем понимаю, что со мной делают, скорее, догадываюсь. Почему-то мне кажется, что состояние ран несколько более плачевно, чем подумали эти двое, со мной явно что-то не так. Я точно в каком-то бреду.
Толстяку не нравится, что я не смотрю на него, когда он так старается. Вторая лапища хищно хватает за волосы и тянет вверх. Не знаю почему, но боль простреливает все тело, будто не по спине били, а по голове, а теперь стараются пролезть пальцами в раскроенный череп. К горлу подступает комок, я даже не пытаюсь удержать в себе то, что просится наружу. К моему искреннему удивлению, эта не желчь или вода, а кровь. Меня ею не рвет, а я, скорее, рефлекторно выдыхаю полный рот вязкой субстанции с пузырьками воздуха. Лицо толстяка слишком близко, и на него попадает приличная порция. Долгие несколько мгновений ничего не происходит, а потом случается то, что должно случится.
Естественно, он решает, что это я от гордости решила на него плюнуть. В моем каземате, как я говорила, достаточно темно, видимо, он не заметил, что это не слюна, а кровь. А может быть, заметил и ему просто захотелось продолжить первый акт. Он хватает меня за лицо, так что я успеваю уловить запах чего-то алкогольного от его пальцев. Думаю, что перед приходом ко мне ребята хорошо выпили, отсюда и хорошее настроение, а я просто не уловила этот запах за запахом того, что они жуют вместо привычного табака. Одним резким, коротким движением впечатывает мою голову в стену. В первый момент мне даже кажется, что хрустят затылочные кости, снова приходит радостная мысль о том, что все этому наконец наступит финал, но нет. Это просто удар, и кости целы. Это я понимаю практически сразу. Раньше мне казалось, что возможно получить такой удар по голове, когда человек сразу теряет сознание, можно так ударить, что жертва ничего и понять не успеет и вообще голова - это самое слабое место тела. Не знаю, может быть, и самое слабое, только я никогда еще не получала таких ударов, чтобы вырубиться сразу. Я имею в виду такие травмы, после которых человек еще способен жить. Так вот, в таких ударах по голове вполне реально потерять сознание, но происходит это далеко не сразу и мгновения в прямом смысле растягиваются в вечность. Для постороннего наблюдателя это могут быть секунды, но для того, кого приложили - это целый калейдоскоп чувств. Спектр боли, от которого темнеет в глазах, нарастал подобно лавине, от легкого неудобства, до режущего каждую клеточку мозга твоего личного ножа. А точнее, множество ножей впились в голову и разрывали ее под давлением.