— Пора прощаться, — я протянул карабин его владельцу, тот посмотрел на меня округлившимся взглядом.
— Ты хочешь вернуться…? — Изумлённо пролепетал он.
— Вернуться, но не туда, — твёрдо ответил ему. — Ты же сам рассказывал, что ждёт меня в вашей Республике.
— Я думал — ты согласишься выступить демонстрационным экземпляром на моих выступлениях перед публикой… — глубине его разочарования можно только посочувствовать.
— Ага, а перевозить меня с места на место будешь в железной клетке, как опасного ящера. И ещё какой-то намордник придумаешь, чтобы не кусался… — я просто сочился едким сарказмом и, судя по эмоциональной реакции Аз Торна — угадывал его мысли. — Благодарю за предложение, но как-то без него обойдусь. Ты своей цели почти достиг, осталось только выбраться в благополучные края, а уж я как-то сам. Прощай, и не вспоминай напрасно дурным словом! — Завершив разговор, я стремительно побежал по относительно ровной поверхности ледника.
Вряд ли меня смогут догнать, а выстрелить Аз Торн не решится. Всё же он славный малый с чувством долга. Из его личных вещей у меня осталась только зрительная труба, всё остальное я запихнул в его рюкзак, пока он спал. Подумывал прихватить его карабин или револьвер, клинок под руку рослого взрослого для меня длинноват, но после передумал. Зачем привыкать к тому, что вскоре придётся бросить? На другой стороне горного хребта и обычный камень в моей руке становится страшным оружием. А в перспективе хотелось наделать к луку нормальных стрел. С ним я смогу уверенно покрывать дистанции огнестрельного карабина без лишнего шума. А уж как меня встретят цивилизованные люди с республиканским оружием в руках, когда я к ним, наконец, выйду? Дикарь и с карабином. Вот-вот. Нужно учесть ещё и ведущуюся где-то в этих краях тайную торговлю с Республикой. Зачем мне лишние проблемы?
Не замечая возможного преследования, с короткими остановками пробежал по краю ледника пять суток кряду, после чего понял — нужно срочно перебираться через горы. Запас еды окончательно иссяк, ягоды силы в рот категорически не лезли. Охотиться здесь вообще бесполезно, хоть бы одна мелкая ящерица на глаза попалась. Как раз мой настороженный взгляд оценил относительно пологий склон, да и две ближайших горных вершины показались чуть ниже остальных. Начался трудный подъём. Без использования жгутов силы карабкаться вверх куда сложнее, чем с ними. Приходится дополнительно страховаться, проверяя прочность подходящей опоры. Скалы всё же здесь сыпучие. Светило медленно закатилось за горизонт, но к этому моменту я наконец-то перевалил через острый скальный гребень и начал спускаться. Как-то резко навалилось пьянящее чувство внутренней мощи, источник снова стал послушным мне, из рук и ног легко вытянулись привычные жгуты силы. Ягоды опять стали вкусными и желанными. Найдя относительно ровный уступ, завалился прямо там отдыхать. «Теперь всё будет хорошо…» — пришла радостная мысль перед провалом в глубокое сонное беспамятство.
Аз Торн навытяжку стоял перед сидевшей в любимом мягком кресле за любимым рабочим столом матерью. С лёгкой укоризной она смотрела на раскрасневшегося от стыда сына, постукивая пальцами по внушительной стопке его дневников. Клыкастый череп пришельца из другого мира лежал чуть в стороне. Всё тело вернувшегося из дальнего странствия путешественника равномерно чесалось от замазанных лечебной мазью множественных ранок и ссадин. Последний спуск дался ему весьма тяжело, он сорвался и только разросшиеся на склоне кусты спасли его от неизбежной гибели. И всё же он сумел дойти до представительства его дома в ближайшем к горам поселении. Дойти на последних каплях силы и пределе воли. До сих пор он боится взглянуть на своё отражение в зеркале. Лицо осунулось и вытянулось, взгляд стал острым и колючим. Но он знал — скоро он снова станет прежним внешне, но прежним внутренне не станет никогда. Трудный поход и нежданная встреча с подозрительно умным дикарём сильно изменили его внутреннюю суть, закалив, словно яростное пламя хорошую клинковую сталь. Мать не стала отчитывать его за проявленную недальновидность и напрасный риск, занявшись изучением принесённых им сведений. И уже буквально на второй день во всех газетах вышла короткая заметка о завершенной этнографической экспедиции и герое-одиночке из одного известного дома. Так мать дополнительно подстраховалась от возможных претензий из Великих Домов. После этой публикации они будут вынуждены раскрыть свои тайны о другой стороне Великого Хребта, или же просто сделать вид, как будто всем довольны. Умению позаботиться о политических последствиях любых глупых поступков у матери стоило поучиться. Только сейчас Аз Торн понял, как сильно ему повезло. Ведь при нормальном статистическом раскладе он гарантированно погибал.