– Он и этого не заработал, черт ленивый, – сопроводил комментарием свое решение Холлис.
– То есть как это?! – возмутился Мэтью.
Но Холлис, не обращая внимания на реплику, продолжал:
– Оставшиеся десять процентов мы делим между очаровательными дамами – Мэри, Олуэн и Джулией. Четыре процента я отдаю Мэри и по три – Джулии и Олуэн.
– Это почему же?! – возмутилась мисс Уордли.
– Потому, дорогая Олуэн, что я так решил.
– Это грабеж!..
– У кого-нибудь еще вопросы, возражения есть?
– Есть! – заявила Эмили. – Надо делить по справедливости. Все мы должны получить поровну, по одной восьмой.
– Не соглашусь с вами, милая Эмили, – отрезал Холлис. – Кто-то рисковал больше, кто-то – меньше. Кто-то дрался и проливал кровь, кто-то нашел эти камни. В этом и есть справедливость. Лично вы получили с братцем двадцать пять процентов. Поделите их поровну, у вас и получится по одной восьмой. Ну что? Теперь приступим к самому интересному.
Оскар Холлис высыпал на стол алмазы и достал аптекарские весы.
– Еще один вопрос, – подала голос Мэри.
– Да, дорогая… То есть, да, мисс Дэлилай?
– Если настанет пора разделить Посланника Небес, мы получим такие же доли, как и сегодня?
– Нет. В том случае как раз будем делить поровну, поскольку это уже наша общая собственность. К тому же, при хранении Посланника каждый будет рисковать и нести ответственность одинаково.
Когда все получили свои доли и начали расходиться по каютам, мисс Дэлилай задержалась на палубе подышать свежей ночной прохладой. Небо было ясное, светили звезды и растущий месяц. Их отражения слегка колыхались в спокойной воде залива. У берега виднелись темные мачты спящих кораблей, город на берегу тоже спал, в ночной тиши не было слышно ни звука, даже собаки не лаяли. Девушка, облокотившись на фальшборт, смотрела на темный абрис берега.
– Мэри, – Гриффитс подошел к ней сзади.
Она ответила, не оборачиваясь:
– Слушаю вас, капитан.
– Вы расстроены?
– Чем? С чего вы взяли?
– Мне показалось, что у вас такой опечаленный вид. Быть может, вы рассчитывали на бо́льшую часть добычи? Но смею вас уверить, четыре процента – это в абсолютном значении неплохая сумма…
– Послушайте, Гриффитс, – она повернула к нему голову, – я не заглядываю в ваш карман.
– Простите ради бога, мисс Дэлилай. Вообще-то я вовсе не об этом хотел поговорить. Мне нужно…
– Вы опять за старое? – Мэри отвернулась и снова устремила взор на темный берег. – Я очень благодарна вам, Гриффитс, за то, что вы сегодня… – уже вчера, точнее – там, в таверне, заступились за мою честь. Но только не надо делать из этого далеко идущие выводы.
– Мэри, просто я хочу… – он попытался обнять ее за плечи.
– Я знаю, что вы хотите, Гриффитс! – девушка, передернув плечами, отстранилась и, повернувшись к капитану лицом, посмотрела ему в глаза. – Если вам так не дает покоя ваша плоть, плывите на берег и сходите в бордель, в конце концов! Или обратитесь со своими желаниями к Олуэн, она их с удовольствием удовлетворит.
– Мэри, вы не так меня поняли…
– Так, так! – мисс Дэлилай повернулась и ушла в свою каюту.
На следующий день команду «Кассиопеи» отпустили на берег. Вернуться им было суждено под начало уже другого хозяина и капитана. Эмили в сопровождении Холлиса оформила необходимые бумаги у нотариуса, а Гриффитс, Уолтерс и Мэтью с оставшимися на вахте тремя матросами подогнали фрегат к двухмачтовой шхуне «Наяда», судну капитана Милфорда. Туда перегрузили личные вещи бывшего командного состава и пассажиров. На «Кассиопею» прибыл ее новый владелец и он же капитан, Роберт Дейк. А на рассвете следующего дня «Наяда» в сопровождении трех шлюпов – для защиты корабля от флибустьеров – взяла курс на Англию. Шлюпы сопровождали судно почти восемьсот миль, потом повернули обратно – дальше береговые братья не заплывают. Теперь опасаться можно было лишь тайфуна или французского корсара, но к счастью, ни того, ни другого нашим героям не встретилось – все шесть недель пути до Британских островов прошли без происшествий.
Часть вторая. Любовь и розы
Глава 1
Винсент Гриффитс по утрам вставал поздно. Он любил, проснувшись, поваляться в постели, медленно расставаясь с блаженным чувством уходящего сна. Поднявшись, наконец, с кровати, он, в качестве физзарядки помахал руками, потом взял шпагу из коллекции оружия на ковре, раза три взмахнул ею, со свистом рассекая воздух, и сделал несколько выпадов в сторону воображаемого противника. Все это он проделывал скорее для очистки совести, нежели для укрепления физической формы. Убрав шпагу на место, он самостоятельно оделся, прошел в кабинет и позвонил в колокольчик, чтобы ему принесли завтрак. Это тоже была одна из его привычек – завтракать в рабочем кабинете.