– Гарри, где ты? – спросила она и тут уловила, что запах исходит из гостиной.
Она пошла туда и споткнулась о поднос и кофейник, которые валялись возле порога. Она машинально подняла их и поставила на стол. На столе стояла пустая бутылка из-под бренди. Это что же получается, разлучница не пришла, а он с горя пьянствует? – пронеслось в голове. Запах горелого исходил из камина, каминная решетка была опрокинута, а на ней лежали сапоги Мэтью. Тлеющий камин бросал в темноте зловещие отблески. В комнате царил страшный кавардак – бюро опрокинуто, ящики из комода разбросаны по полу. Значит, у них была борьба, девка сопротивлялась, а потом убежала. А Гарри напился пьяный с горя и дрыхнет где-то. А сапоги…
– Опять он сушит сапоги на решетке! – вслух возмутилась женщина. – Она же заржавеет!
Миссис Мэтью подошла к камину, и ужас охватил ее. Из сапог торчали ноги! Там, среди углей, лежало обгорелое тело ее мужа, покрытое пеплом от сгоревшей одежды. Кожа местами почернела; и пузырилась. Снизу она сгорела совсем, и наружу проглядывали кости. Кисти рук со скрюченными пальцами были неестественно вывернуты. Ей показалось, что они шевелятся,
– О, господи!– вымолвила она. – Господи! Что же мне делать, Господи?! Кто-нибудь, помогите мне!
Она ухватила один сапог и потянула его на себя, но вытащила одну лишь обгорелую ногу… Комната закружилась, в глазах потемнело. Хриплый стон вырвался у нее из груди, и она повалилась на пол.
Глава 2
На втором этаже портовой таверны «В чреве акулы» в небольшой комнате горела свеча. Холлис сидел за столом со стаканом мадеры, а Гриффитс полулежал на своей койке с бутылкой в руке и прямо из горлышка отхлебывал бренди.
– Так, – Холлис поставил на стол опустошенный глиняный стакан и довольно потер руки. – С одним расправились!
– Бедный Роберт! – сокрушенно произнес Гриффитс.
– Что поделать, такая судьба. Кто-то принял его за богатого джентльмена и, видимо, хотел ограбить. Пырнул ножом. А заметив нас, грабитель поспешил скрыться. Никогда не скажешь заранее, где кончишь свой путь.
– Все равно жаль Дейка. Глупая смерть. А ведь на его месте мог быть и я.
– Ты что, из-за этого сильно расстроен? Не переживай, у тебя еще все впереди.
– Очень все как-то… печально, Оскар, – с сожалением произнес Гриффитс, вставая и подсаживаясь к столу.
– Перестань распускать сопли, старый черт! – Холлис хлопнул приятеля по плечу. – Совсем недавно мы все трое были почти покойники. В том, что мы до сих пор не болтаемся на веревке заслуга Поли. Если бы не она, мы не сидели бы тут. А Роберт… От судьбы не уйдешь. Забудь об этом. Главное – мы начали реализовывать наш план мести.
– План мести… – с горечью повторил Гриффитс. – А вдруг Мэтью тут вовсе ни при чем? Он что-то хотел сказать про Уолтерса, а ты в этот момент нажал на курок.
– Что он мог про него рассказать? Что это их общий заговор? Нам и без того ясно. И до Уолтерса тоже дойдет очередь. Все шестеро… теперь уже пятеро наших бывших, – он сделал акцент на последнем слове, – компаньонов заслуживают смерть. А Посланника мы должны вернуть непременно!
– Еще он что-то сказал про акул, – вспомнил Гриффитс.
– Ерунда. Delirium primortis. Бред умирающего.
– А если алмаз был у Мэтью, он мог спрятать его и в своем загородном имении.
– Это вряд ли. Я на девяносто девять процентов уверен, что у Мэтью алмаза не было. Это чертовка Олуэн где-нибудь его припрятала. Ничего, мы до нее доберемся, будь она хоть в самой Преисподней. Ты еще увидишь, она будет смотреть на нас глазами невинной овечки и нести всякую околесицу о том, что знать ничего не знает.
– Тогда что мы искали у Мэтью?
– Да ничего. На всякий случай надо было проверить этот самый один процент.
– Все-таки напрасно мы его убили…
– Ты слюнтяй, Винсент! Он без тени сомнения поставил на бумаге свою подпись, чтобы отправить тебя на виселицу. А еще строил из себя агнца… – пару минут Холлис помолчал, разглядывая пустой глиняный стакан. – Ну что, давай кинем кости? Так получилось, что Мэтью досталось первому получить наказание, царство ему небесное. Пусть же теперь жребий решит, к кому мы отправимся завтра.
Холлис положил в стакан игровую кость и потряс его.
– Один или два – Мэри, три или четыре – Эмили… – он вышвырнул кость на стол: – Шестерка! Ага, тогда пусть это будет Уолтерс. Так что, завтра навестим Уолтерсов. Спокойной ночи!
Холлис задул свечу, повалился в постель, отвернулся к стене и захрапел. А Гриффитс, прежде чем лечь, допил из горлышка бренди.