– Иди, иди, – безмятежно лежа на кровати, махнул на него рукой Холлис.
Когда за Гриффитсом закрылась дверь и стихли его шаги на черной лестнице, Холлис быстро поднялся, накинул камзол и пулей выскочил за дверь. Он достаточно быстро настиг Гриффитса и, держась от него на безопасном расстоянии, двигался следом.
Ночь выдалась ясная и довольно холодная. Гриффитс на самом деле шел к дому Эмили. Подойдя к парадной двери, он позвонил в колокольчик. Дверь открыла служанка и чуть не вскрикнула, узнав визитера. Гриффитс зажал ей рот и окликнул сестру. Эмили подошла к двери, прицыкнула на служанку и впустила брата.
Холлис озирался по сторонам, пытаясь найти себе потайное место для слежки. Он знал, что разговор, скорее всего, будет происходить в мансарде, где у Эмили мастерская – чаще всего она именно там проводила конфиденциальные беседы. Холлис решил, что лучше всего будет вскарабкаться на дерево, росшее возле дома Эмили. Оглядевшись по сторонам, не идет ли кто по улице, он допрыгнул до нижнего сучка, ухватился за него руками, подтянулся и, вскарабкавшись на сучок, полез вверх. Вряд ли будет возможно что-нибудь услышать через закрытое окно, но увидеть наверняка удастся, поскольку штор в мастерской Эмили не было.
Когда Холлис забрался по ветвям до уровня мансарды, там как раз появился свет в окне. Кто-то вошел в мастерскую со свечой в руке. Разумеется, это была Эмили. За ней вошел Винсент. Эмили зажгла еще три свечи в настенном канделябре, в мастерской стало светлее. Брат и сестра разговаривали минут десять. Потом Винсент достал пистолет. Эмили что-то кричала, наверно обзывала его всякими нехорошими словами и говорила что-нибудь типа «Стреляй, подонок!»
Выстрел был хорошо слышен через окно, но сначала из дула пистолета вырвалось пламя и облако дыма. Эмили прижала обе ладони к груди, они окрасились красным. Женщина еще что-то выкрикнула, покачнулась и упала. Распахнулась дверь в мастерскую – на звук выстрела – прибежала служанка, открыла рот и схватилась за голову. Даже сквозь плотно закрытое окно донесся ее визг. Гриффитс пригрозил ей пистолетом, и она тут же закрыла дверь с противоположной стороны. Убийца походил по мастерской, нашел холщевый мешок, запихнул в него тело сестры и выволок из помещения.
Досмотрев эту немую сцену, Холлис стал спускаться с дерева. Где-то на середине пути он заметил, что из дому выскочила перепуганная служанка и с криками «караул!» побежала по улице. Очевидно, она хотела позвать ночных дозорных. Когда служанка скрылась за углом, Холлис спрыгнул на землю. Едва он успел укрыться в темноте, как из дома Эмили, сгибаясь под тяжестью холщевого мешка, который он взвалил на плечо, вышел Гриффитс. Осмотревшись вокруг, он побрел в сторону берега моря. Холлис, крадучись как кошка, направился за ним следом. Полная луна хорошо освещала берег моря и мол. На молу Гриффитс снял с плеча свою ношу, помолился, постоял немного, потом развязал горловину мешка, положил в него несколько камней, снова завязал и столкнул мешок с мола в морские волны. Перекрестившись, он зашагал прочь.
Холлис выбежал на параллельную улицу и чуть не столкнулся с двумя стражниками и служанкой Эмили. Они были озабочены своим делом, поэтому не обратили никакого внимания на Холлиса и побежали дальше. А Холлис что есть духу, припустил в таверну – он должен был попасть туда раньше Гриффитса. Ввалившись в комнату, он перевел дыхание, не зажигая свечей повалился на кровать и притворился спящим. Гриффитс вошел буквально через несколько минут. В лунном свете, пробивающимся через окно, было видно, как он сел на свою кровать и присосался к бутылке бренди, которую принес с собой. Отпив почти треть, он поставил бутылку на стол и запалил свечу. Холлис сделал вид, что его разбудил зажженный свет.
– Ну, как? – спросил он.
– Порядок. Ее больше нет.
Гриффитс сделал еще глоток из бутылки и загорланил тягучую шотландскую песню.
– Про алмаз ты у нее что-нибудь разузнал?
– Алмаза у нее нет. Она так и не догадалась, что тайник был у меня в глобусе. Она думала, что он в моем декоративном пруду, и была уверена в том, будто бы я передал его тебе в день перед моим арестом. Я склонен ей верить, я хорошо знаю… знал Эмили. Наутро после той ночи, когда мы с тобой сели на корабль Дейка, к ней пришел Уолтерс. У него была бумага, на которой не хватало только ее подписи. Остальные – и Мэтью, и Джеймс, и Джулия, и Олуэн, и Мэри – все уже подписались. Там говорилось, что мы – опасные преступники, заговорщики, похитители уникального алмаза весом в четыре тысячи карат, предназначенного в подарок королеве, пираты, скрывающиеся от закона и так далее. И что надо задержать барк «Морской монах», направляющийся к берегам Флориды, на котором находимся мы. И что капитан этого судна – пират, на счету которого множество преступлений, и он тоже подлежит аресту. И подписи.