Он явно занервничал.
— Да. Я оставила окно открытым, и мне только что показалось, будто снаружи кто-то есть. — Она замолчала. — Может, это животное, но я так не думаю.
— Брэд, выйди на улицу и посмотри, что там, — приказала Ребекка.
— Я? О нет. Если ей померещилось, я простужусь, а если нет… даже думать об этом не хочу.
Он демонстративно задрожал.
— А тебе померещилось? — спросила кузина, глядя с лестницы.
Аманда покраснела.
— Не беспокойся.
— Давай я схожу с тобой, — решилась Ребекка.
Аманда включила свет снаружи, схватила из шкафа в коридоре бейсбольную биту, взглянула на свои босые ноги и натянула резиновые галоши, стоящие в том же шкафу.
— Ты, как всегда, очаровательна, — съязвила Ребекка и открыла входную дверь.
Галоши свободно болтались на ногах Аманды, и ей приходилось прикладывать усилия, чтобы не споткнуться или не выпасть из них, но она по возможности быстро шла за Ребеккой.
— Уверена: если тут кто-то и был, он давно сбежал, — сказала Аманда. — Мой крик наверняка испугал его. А если нет, то он слышал, как мы встали. Кроме того, мы включили свет…
— Да, но давай посмотрим под твоим окном, может, найдем там что-нибудь.
Аманда шагала за кузиной и думала, что в такие моменты вполне может любить Ребекку. Несмотря на стервозность, невероятный эгоизм и постоянную смену настроений, ее кузина никогда не сидела сложа руки, если требовалось действовать. Кроме того, Аманде пришлось признаться самой себе, что Ребекка смелее ее.
Запах сосен немного успокоил расшалившиеся нервы Аманды. Особняк стоял в каньоне у подножия гор над Лос-Анджелесом. Дом не окружала дикая природа, но участки были огромными, а соседние дома дорогими. По большей части их приобретали из-за уединения, которое они предоставляли своим хозяевам.
Прадед Аманды стоял у истоков киноиндустрии. Именно он построил самую старую часть дома — свое личное убежище, гнездышко, куда он приезжал, чтобы встречаться с любовницей. «И неудивительно, — думала Аманда, — что он спрятал его, посадив эти деревья».
Сейчас Аманда жалела, что их вокруг так много. Только из одного соседского дома были видны ее владения, да и то частично. Стоя на переднем крыльце, она посмотрела вверх на холм и увидела, что в особняке Дерека и Рона свет не горит — впрочем, пора прекратить так думать. Теперь дом принадлежит Тайлеру.
— Он уехал, — сказала Ребекка, проследив за ее взглядом.
— Что?
— Тайлер. Когда мы видели его вчера, он сказал, что отправляется на машине в Сент-Луис.
— На машине? Не на самолете?
— Да.
Ребекка бесстрашно начала спускаться по ступенькам, и Аманда последовала за ней, тут же забыв о Тайлере и стараясь не думать о том, что нельзя остановить при помощи бейсбольной биты.
— Мне показалось, что его очень сильно интересовало, будешь ли ты на вечеринке, — добавила Ребекка, и Аманда услышала в ее словах определенный подтекст.
— Мне он неинтересен.
«Ложь», — заявил ее внутренний голос, но она знала, что как только какой-нибудь мужчина попадает в орбиту Ребекки, он начисто забывает про ее неуклюжую кузину.
— О, это меня нисколько не беспокоит, — сказала Ребекка, и Аманда почувствовала, как гнев изгоняет остатки ее страха.
— Ясное дело, не беспокоит, — резко ответила она.
— Просто я хочу понять, почему он вообще тобой заинтересовался.
— Вовсе нет. Мы познакомились в хосписе и немного поговорили. Они с Роном друзья.
— Понятно.
Ребекка нахмурилась, обдумывая ее слова.
Вне всякого сомнения, с точки зрения Ребекки, дружба с Роном говорила совсем не в пользу Тайлера.
— Похоже, здесь никого нет, — сказала Ребекка, когда они добрались до того места, куда выходило окно Аманды.
— Я ничего не придумала…
— Конечно-конечно. Я возвращаюсь в дом. Не хочу отморозить себе задницу… Я же вешу не столько, сколько ты, а потому замерзаю быстрее.
Аманда позволила Ребекке уйти — ей требовалось побыть пару минут в одиночестве, чтобы не пнуть кузину под ее замерзшую задницу и отправить отсюда прямо в лагуну.
Аманда подумала, что, вернувшись в дом, скажет им, чтобы они завтра же уезжали и больше не являлись без приглашения. Интересно, как они посмотрят на то, что она вдруг ворвется в их особняк в пустыне? Им это ни капельки не понравится!
Она стояла в темноте и мысленно составляла речь. Затем представила себе, как будет все это говорить, и… у нее поникли плечи.
Она никогда не сможет сделать этого. Ведь они практически единственные ее родственники.