– Вы по-прежнему memuneh, – сказал Габриэль, заканчивая за него фразу. На иврите «memuneh» означает «ответственный». Этот титул многие годы сохранялся за Шамроном.
– Ты будешь охотиться не за каким-то парнем из Наблюса, Габриэль. Ты мой бинокль, который будет нацелен на Ахмеда бин-Шафика и Зизи аль-Бакари. Если произойдет промашка, весь мир с очень большой высоты обрушится на тебя. И твоего друга Адриана Картера не будет рядом, чтобы помочь тебе выбраться. Тебе, возможно, захочется подумать о том, чтобы пооткровенничать со мной. Я ведь раз-другой выслушивал твои откровения.
Габриэль высунулся в коридор и попросил находившихся там агентов-охранников убедиться, что всякое аудио- и визуальное наблюдение за Шамроном выключено. Тогда он сел на стул возле кровати и, чуть не касаясь губами уха раненого, рассказал ему все. Взгляд Шамрона – по крайней мере на минуту – стал сфокусированным. Когда он задал первый вопрос, перед мысленным взором Габриэля предстал железный человек, вошедший в его жизнь сентябрьским днем 1972 года.
– Ты решил использовать женщину?
Габриэль кивнул.
– Тебе понадобится такая, чья биография выдержит внимательное изучение хорошо оплачиваемого аппарата безопасности Зизи. Ты не можешь использовать никого из наших или еврейку-неизраильтянку. Если Зизи даже заподозрит, что перед ним еврейская девушка, он станет избегать ее. Тебе нужна иноверка.
– Мне нужна американская девушка.
– И где же ты ее возьмешь?
Услышав односложный ответ Габриэля, Шамрон нахмурился:
– Мне не нравится идея брать на себя ответственность за их агента. Что, если прокол?
– А где может проколоться?
– Где угодно, – сказал Шамрон. – И ты это знаешь не хуже меня.
Шамрон, казалось, вдруг устал. Габриэль приглушил свет ночника.
– Чем это ты собрался заняться? – спросил Шамрон. – Читать мне на ночь?
– Я посижу с вами, пока не заснете.
– Это может сделать и Джила. А ты иди домой и отдохни немного. Отдых тебе понадобится.
– Я еще немного побуду.
– Иди домой, – настоятельно повторил Шамрон. – Там тебя ждет тот, кому не терпится повидаться.
Через двадцать минут, когда Габриэль свернул на Наркисс-стрит, он увидел, что в его квартире горит свет. Он оставил свою «шкоду» за углом и тихонько пробрался в дом. Проникнув в квартиру, он почувствовал сильный запах ванили. Кьяра сидела, скрестив ноги, на его столе в ярком свете галогенных рабочих ламп. Она оглядела Габриэля, когда он вошел, затем снова обратила взгляд на некогда тщательно обставленную гостиную.
– Мне нравится, как ты обошелся со всей мебелью в квартире, Габриэль. Пожалуйста, скажи мне, что ты не отдал нашу кровать.
Габриэль отрицательно покачал головой, затем поцеловал ее.
– Как долго ты пробудешь в городе? – спросила она.
– Я уезжаю завтра утром.
– Как всегда, я подстроилась идеально. И как долго тебя не будет?
– Трудно сказать.
– А ты можешь взять меня с собой?
– Не в этот раз.
– Куда же ты едешь?
Габриэль спустил ее со стола и выключил свет.
Глава 13 Лондон
– Мне нужен Ван Гог, Джулиан.
– Всем он нужен, баловень.
Ишервуд отвернул рукав пальто и взглянул на часы. Было десять часов утра. Обычно в это время он уже был в своей галерее, а не прогуливался по берегу озера в парке Сент-Джеймс. Он на минуту приостановился, глядя на флотилию уток, скользивших по спокойной воде к островку. А Габриэль, воспользовавшись этим, окинул взглядом парк, проверяя, не следят ли за ними. Затем он подцепил Ишервуда под локоть и направил его к Хорс-Гардс-роуд.
Они казались очень неподходящей парой, фигурами с разных картин. Габриэль был в темных джинсах и замшевых спортивных башмаках, в которых он бесшумно ступал. Он шел, засунув руки в карманы кожаной куртки, пригнув плечи и безостановочно зыркая зелеными глазами по парку. А Ишервуд, старше Габриэля на пятнадцать лет и на несколько дюймов выше, был в темном, в белую полоску костюме и шерстяном пальто. Седые волосы прядями лежали сзади на воротнике пальто и подпрыгивали при каждом шаге длинных ног. Джулиан Ишервуд почему-то производил впечатление человека, который неуверенно держится на ногах. И Габриэль всегда вынужден был сдерживать желание протянуть руку и поддержать его.