– Из вашего дела я вижу, что вы не замужем.
– Верно.
– В данный момент у вас кто-то есть?
– Нет.
– Вы с кем-нибудь спите?
Она взглянула на Картера, который печально посмотрел на нее, как бы говоря: «Я же говорил вам, что вопросы могут носить личный характер».
– Нет, я ни с кем не сплю.
– Почему?
– Вы когда-нибудь теряли близкого человека?
То, как вдруг помрачнело его лицо, и то, как заерзал на стуле Картер, дало ей понять, что она вступила в запретную зону.
– Извините, – сказала она. – Я не знала…
– Это из-за Бена, как я понимаю? В Бене причина того, что вы ни с кем не связаны?
– Да, это из-за Бена. Конечно, из-за Бена.
– Расскажите мне о нем.
Она отрицательно покачала головой.
– Нет, – тихо сказала она. – Вам не надо знать о Бене. Бен – он мой. Бен не входит в наш уговор.
– Как долго вы с ним встречались?
– Я же сказала вам…
– Как долго вы общались с ним, Сара? Это важно, иначе я не стал бы спрашивать.
– Около девяти месяцев.
– А потом все кончилось?
– Да, кончилось.
– Вы положили этому конец, ведь так?
– Да.
– Бен был влюблен в вас. Бен хотел на вас жениться.
– Да.
– Но вы таких чувств не испытывали. Вы не были заинтересованы в браке. Может быть, вы не были заинтересованы в Бене?
– Он был мне очень дорог…
– Но?..
– Но я не была в него влюблена.
– Расскажите мне о его смерти.
– Вы это несерьезно.
– Вполне серьезно.
– Я не говорю о его смерти. Я никогда не говорю о смерти Бена. К тому же вам известно, как Бен умер. Он умер в девять ноль три утра по восточному времени на экране телевизора. Все в мире смотрели, как умирал Бен. А вы смотрели?
– Некоторые пассажиры рейса сто семьдесят пять сумели позвонить по телефону.
– Верно.
– Бен был в их числе?
– Да.
– Он позвонил отцу?
– Нет.
– Он позвонил матери?
– Нет.
– Своему брату? Сестре?
– Нет.
– Кому же он позвонил, Сара?
Глаза ее наполнились слезами.
– Он позвонил мне, сукин вы сын.
– И что он вам сказал?
– Он сказал, что самолет был захвачен. Он сказал, что они убили обслуживающий персонал. Он сказал, что самолет отчаянно мотает. Он сказал, что любит меня и что извиняется за случившееся. Он был на пороге смерти и извинялся. А потом связь пропала.
– Как вы повели себя?
– Я включила телевизор и увидела дым, валивший из Северной башни Всемирного торгового центра. Это было через несколько минут после того, как в нее врезался рейс одиннадцать. Никто тогда еще по-настоящему не понимал, что произошло. Я позвонила в Федеральное управление авиации и сообщила им о звонке Бена. Я позвонила в ФБР. Я позвонила в бостонскую полицию. Я чувствовала себя такой чертовски беспомощной.
– А потом?
– Я смотрела телевизор. Ждала, что снова зазвонит телефон. Но он так и не позвонил. В девять часов три минуты утра восточного времени второй самолет врезался во Всемирный торговый центр. Южная башня горела. Горел Бен.
Одна-единственная слезинка покатилась по ее щеке. Она смахнула ее и гневно посмотрела на него:
– Вы удовлетворены?
Он молчал.
– Теперь мой черед задать вам вопрос, и отвечайте на него правдиво, иначе я ухожу.
– Можете спрашивать меня о чем угодно, Сара.
– Чего вы от меня хотите?
– Мы хотим, чтобы вы оставили свою работу в Коллекции Филлипса и стали работать на «Джихад инкорпорейтед». Вас это все еще интересует?
Картеру оставалось лишь положить перед ней договор. Картеру с его пуританской праведностью и вельветовым блейзером. Картеру с его манерами лечащего врача и американским акцентом. Габриэль выскользнул из дома словно ночной вор и перешел через улицу к побитому «вольво» Картера. Он знал, каким будет ответ Сары. Она уже дала ему этот ответ. «Южная башня горела, – сказала она. – Бен горел». Поэтому Габриэля не обеспокоило пугающее выражение ее лица, когда она двадцать минут спустя твердым шагом вышла из дома и спустилась по ступеням к ожидавшему ее «сабербану». Не встревожил его и вид Картера, когда тот пять минут спустя неторопливо пересек улицу с таким мрачным видом, словно шел к гробу, который собирался нести. Он сел за руль и включил мотор.