– А как мы добудем такое доказательство?
– Фотографии недостаточно хороши, – сказал Габриэль. – Нужен его голос.
– Он не разговаривает.
– Все разговаривают. Просто надо заставить его что-то сказать, пока мы слушаем.
– Как же мы этого добьемся?
В эту минуту на аппарате, записывающем телефонные разговоры, вспыхнул зеленый свет и раздался звук набора номера. Звонок мадам аль-Нассер длился всего тридцать секунд. Когда он закончился, Габриэль прослушал его еще раз, чтобы ничего не упустить из подробностей.
– «Ле Пуавр».
– Мы хотели бы заказать столик для двоих на девять часов.
– Все столики на это время уже расписаны, мадам. Я могу записать вас на восемь или девять тридцать.
– Восемь слишком рано. Мы согласны на девять тридцать.
– Ваша фамилия?
– Аль-Нассер.
Габриэль нажал на кнопку «Стоп» и посмотрел на Михаила: «Терпение, мой мальчик. Хорошее приходит к тем, кто умеет ждать».
Ресторан под названием «Ле Пуавр» – одно из не обнаруженных сокровищ острова. Он располагается в дальнем конце приятного маленького торгового центра в Сен-Жане, у пересечения главной дороги, идущей по берегу, с узкой тропой, вьющейся по вершинам холмов, которые высятся над пляжами. Из ресторана не открывается никакого вида, кроме проезжающих мимо машин и паркинга, и обстановка в нем самая непритязательная. Обеденный зал размером со средний пригородный дворик. Обслуга бывает невнимательная, зато еда, когда ее наконец приносят, всегда самая лучшая на острове. Тем не менее, из-за того что «Ле Пуавр» находится в таком незаметном месте, там не увидишь тех, кто приезжает в Сен-Бар показать себя, и ничего особенного там никогда не происходит. Поэтому тут и по сей день рассказывают об инциденте, который произошел с мсье и мадам аль-Нассер.
Работники ресторана хорошо помнят эту историю, как и местные жители, которые приходят выпить у крошечного бара. Днем, в период отдыха между ленчем и вечерним наплывом посетителей, они часто пересказывают ее за бокалом розового вина или чашечкой эспрессо и сигаретой. Столик был заказан на 21.30, но аль-Нассеры пришли раньше. Одетт, дежурившая в тот вечер, помнит, что они появились в 21.15, а Этьен, бармен, скажет вам со всей уверенностью, что это было в 21.20. Свободных столиков еще не было, и они присели возле бара. Этьен, конечно, позаботился о напитках. Бокал шампанского для мадам аль-Нассер. Ананасовый сок для джентльмена. «И ничего другого?» – спросил Этьен, но джентльмен сухо улыбнулся и еле слышно ответил: «Только сок, пожалуйста».
Столик освободился где-то после 21.30. Опять маленькая неувязка во времени. Дениз, официантка, помнит, что это произошло в 21.40, а Одетт, обладательница списка броней и страж на часах, клянется, что это было не позже чем 21.35. Когда это было – не важно, главное, что мсье и мадам аль-Нассер не были довольны столиком. Мадам пожаловалась, что он слишком близок ко входу в туалет; что же до мсье аль-Нассера, такое было впечатление, что столик не понравился ему по другой причине, но он своего мнения не высказал.
Лишь около десяти освободился следующий столик – у перил рядом с улицей. Мсье аль-Нассер сел на стул, лицом к бару, но Этьен припоминает, что его взгляд был все время устремлен на дорогу вдоль берега, по которой двигались машины. Дениз ознакомила их с вечерним меню и приняла заказ на напитки. Мадам заказала бутылку вина. «Кот дю Рон», говорит Дениз. Бордо, по словам Этьена. Однако по поводу цвета вина разногласия нет. Вино красное, и большая часть его будет скоро выплеснута на белый тропический брючный костюм мадам.
Катализатор инцидента прибыл в «Ле Пуавр» в 22.15. Он был маленького роста и невпечатляющего телосложения. Этьен прикинул, что он был пяти футов восьми дюймов и весом самое большее сто пятьдесят фунтов. На нем были мешковатые шорты цвета хаки, чересчур большая серая футболка с прорехой на левом рукаве, сандалии и шапочка для гольфа, видавшая лучшие дни. Как ни странно, никто не может составить его убедительного портрета. Этьен помнит, что на нем были старомодные очки. Одетт припоминает нестриженые усы, которые как-то не вязались с чертами его лица. Дениз помнит только походку. Она скажет вам, что ноги у него чуть подогнуты, как у человека, который быстро бегает или хорошо играет в футбол.
В тот вечер у него не было имени, но потом он станет известен просто как Клод. Он приехал в Сен-Жан на мотоцикле из Густавии и большую часть вечера провел в баре по соседству за кружкой «Хайнекена». Когда в четверть десятого он вошел в ресторан в поисках столика, в его дыхании чувствовался запах сигарет и хмеля. Когда Одетт объяснила ему, что свободных столиков нет – «Да я не посадила бы его, даже если б и были», – он пробормотал что-то нечленораздельное и попросил дать ключ от туалета. На это Одетт ответила, что туалет только для клиентов, которые платят. Тогда он посмотрел на Этьена и сказал: «Хайнекен». Этьен поставил бутылку на бар, передернул плечами и протянул ему ключ.