Как долго он там пробыл, тоже является предметом спора. Подсчеты составляют от двух минут до пяти, и появились самые дикие теории относительно того, чем именно он там занимался. Несчастные посетители, которым достался столик, отвергнутый мсье и мадам аль-Нассер, утверждали потом, что пи́сал он бесконечно долго, и сказали, что за этим следовали многочисленные сливы. Он вышел наконец оттуда, поправляя ширинку своих шортов цвета хаки и улыбаясь, как человек, сбросивший с себя великую тяжесть. Он пошел к бару, устремив взгляд на ждавшее его пиво. И тут началась заварушка.
Дениз только что налила мадам аль-Нассер вина в бокал. Мадам подняла его, но тут же опустила в возмущении при виде Клода, вышедшего из туалета, застегивая ширинку. К несчастью, она поставила бокал на стол и отняла от него руку, нагнувшись к мсье аль-Нассеру, чтобы рассказать ему о спектакле. Клод, проходя мимо, пошатнулся и взмахом руки опрокинул бокал, выплеснув содержимое на колени мадам аль-Нассер.
Рассказ о том, что за этим последовало, меняется в зависимости от рассказчика. Все согласны с тем, что Клод попытался по-честному извиниться, и все согласны с тем, что путь эскалации избрал мсье аль-Нассер. Они обменялись резкостями и пригрозили друг другу. Инцидент мог бы быть мирно урегулирован, если бы Клод не предложил заплатить за чистку. Когда предложение было сгоряча отклонено, он сунул руку в карман своих грязных шортов и швырнул несколько мятых евробанкнот в лицо мсье аль-Нассеру. Дениз сумела отскочить в сторону, когда мсье аль-Нассер схватил Клода за горло и потащил к выходу. Он продержал его там с минуту, выкрикивая оскорбления ему в лицо, затем столкнул его вниз со ступеней на улицу.
Другие посетители зааплодировали и забеспокоились по поводу печального состояния костюма мадам аль-Нассер. Лишь Этьен позаботился о человеке, лежавшем на панели. Он помог мужчине подняться и с большими опасениями наблюдал, как тот сел на мотоцикл и, вихляя, поехал по дороге. Этьен по сей день сомневается, что все происшедшее в тот вечер не было разыграно. Будучи обладателем черного пояса по карате, он заметил по манере держаться пьянчуги, что это человек, обучавшийся боевым искусствам. Реши маленький мужчина в очках и шапочке для гольфа ответить ударом на удар, говорит Этьен с убежденностью знающего человека, он мог бы вырвать из плеча руку мсье аль-Нассера и подать ему ее на ужин вместе с бордо.
– Это было не бордо, – скажет вам Дениз. – Это было «Кот дю Рон».
– «Кот дю Рон» или бордо – не имеет значения. И я еще кое-что вам скажу. Отъезжая, этот маленький мерзавец улыбался во весь рот. Будто только что выиграл в лото.
Эли Лавон наблюдал за Габриэлем из паркинга, и именно он описал остальным членам команды, как все было в тот вечер на вилле. А Габриэль медленно расхаживал по выстланному плитами полу, потягивая газированную воду и прижав мешочек со льдом к распухшему левому локтю. Мыслями он был на другой стороне мира, в Тель-Авиве, где группа специалистов по определению голосов решала, останется ли мужчина по имени Ален аль-Нассер в живых или умрет. Габриэль знал, каков будет ответ. Он это понял в тот момент, когда преследуемый им зверь с яростью убийцы поднялся из-за столика. И получил подтверждение своей догадки через несколько секунд, сумев приподнять его правый рукав и бросить взгляд на уродливый шрам от шрапнели выше локтя. В 23.30 на вилле через проливчик загорелись огни. Габриэль вышел на террасу, и на противоположной стороне заливчика так же поступил Ахмед бин-Шафик. Михаилу казалось, что мужчины смотрят друг на друга через темный водораздел. В 23.35 мягко зазвонил телефон, подключенный к сателлиту. Иаков поднял трубку, минуту молча слушал, затем отключил телефон и позвал Габриэля.
Глава 26 Мыс Мангэн Остров Сен-Бартельми
Они собрались в открытой гостиной виллы и расселись по диванам, обитым парусиной, и плетеным креслам. Дина приготовила кофе, а Лавон прикрепил к стене крупномасштабную карту острова. Габриэль, насупившись, долго молча смотрел на нее. Наконец он произнес одно-единственное слово: