— Представляю, Саша, представляю. Есть какие-то мысли? — С интересом и озабоченностью спросил Фрадкин.
— Какие там к черту мысли… Даже не представляю себе откуда утечка. Сложная предстоит работа, хотелось бы, что бы и ты помог мне в этом.
— Понимаю, мои люди попытаются выяснить все возможное.
— Главное, Миша, найти крота, кто мог сдать эту информацию врагу. Здесь свой замешан. Конечно, можно сменить весь персонал, но это вызовет неимоверный интерес. И сможем ли мы его контролировать, вот в чем вопрос. Поэтому, Миша, любая твоя информация из ЦРУ будет архиважной. Если ЦРУшники зацепятся, потянут ниточку, то бросят сюда все свои силы. Танк — это только начало. Будут еще корабли и самолеты. Представляешь себе неуязвимую армию, армию, которую невозможно уничтожить и победить. И мы должны сделать все, чтобы информация не просочилась за границу. Если мы вычислим крота, а это мы обязаны сделать в кратчайшие сроки, то даже неплохо, что американцы узнают о новом оружии. Это сделает их более сговорчивыми в политике. Ты пойми, Михаил Ефимович, это самая первостепенная наша задача. Очень жаль, конечно, но, полагаю, что крот среди военных. Людей, которые могут и должны уметь хранить информацию.
— А почему ты отвергаешь ученых?
— Какие там к черту ученые. Наши академики ни бельмеса в этом не понимают. Представляешь — пришел человек, обычный мужик, ни кандидат наук, ни профессор, никто. Простой работяга. И предложил создать танк. Естественно — никто в это не поверил. Но он доказал, мгновенно доказал, что это возможно. Принес с собой две куклы, ничем не отличающиеся между собой куклы.
— Какие еще куклы? — удивился Фрадкин.
— Обыкновенные куклы, которыми девчонки играют.
— Но куклы то здесь причем? — вновь перебил Фрадкин.
— Да ты не перебивай — дослушай. Он предложил расстрелять эти куклы. Мы и на это долго не соглашались, предполагая, что из нас клоунов делают. Но, навстречу мужику все же пошли, в конце концов. Одна кукла разлетелась вдребезги от выстрела, а вторая так и осталась стоять не тронутой. Только пули об нее плющились и на пол падали. Мы ее и гранатами потом взрывали, и из огнемета жгли, и ничего — даже платьице не обуглилось и не потемнело. Академики ее наши обследовали и пришли к выводу — обычная кукла, не нашли никаких посторонних примесей в ее составе. Академики в шоке, мы все в шоке, а он и танк таким сделал, от снарядов даже краска не потрескалась. Поэтому академики ничего сдать не могут — они просто не знают ничего. Никаких формул и чертежей нет. И как он это делает — не знает никто. Но делает, и мы его охраняем.
— Фантастика какая-то, — резюмировал Фрадкин.
— Вот тебе и фантастика, Миша, а факт на лицо. Поэтому, очень прошу тебя, сделай все возможное, установи российский источник.
Разведчик поломал чекисту все планы своим сообщением. Необходимо было доложить Президенту и лететь немедленно в Иркутск. А этого говнюка Федорова снимать с занимаемой должности и снимать незамедлительно. Сначала Бортовой не собирался этого делать, плохой план еще не повод к снятию, но после услышанного в разведке сомнений не осталось. И повод как раз был, никто не догадается о фактической причине.
Бортовой летел в Иркутск, летел с двумя своими полковниками и генералом, новым начальником управления, которого одобрил Президент. Один из полковников станет работать непосредственно в управлении, другой у Фролова в охране. Задача одна — выявить и уничтожить крота. О том, что крот есть, не будет знать даже Фролов, рисковать не стоит. Полковникам даны особые полномочия, их вполне хватит разобраться с возможным местным противодействием.
Судя по сообщению Фрадкина, враг знал о проведенных испытаниях. О сверхматерии знали больше людей, но в сообщении ничего о ней не сказано. Значит, сделал вывод Бортовой, крот не из лаборатории Посланника, он, вероятнее всего, из тех приглашенных военных, которые принимали участие в испытаниях. А военные и не знали о сверхматерии, и каким образом танк стал неуязвим. Военных было немного, что упрощало задачу. Орудийный расчет, экипаж танка и два генерала. Причем орудийный расчет мог и не знать, что танк не подбит. Надо и этот факт выяснить.
Бортовой прилетел спецрейсом военно-транспортной авиации. Город встретил его белесым смогом от мороза и деревьями, покрытыми инеем. Минус тридцать пять стояло уже несколько дней, но уже назавтра синоптики обещали потепление.
Он сразу проехал в управление, собрал личный состав и представил нового руководителя. Федорова не перевели никуда, просто отправили на пенсию и он, конечно же, обижался. "Столько лет плодотворной работы и всего лишь один прокол с планом, разве можно так бросаться людьми", — рассуждал ничего не понимающий генерал. Но факт оставался фактом, с начальством не поспоришь, и он собрал свои личные вещи, освобождая кабинет приемнику.
Генерал Суманеев приступил к своим обязанностям немедленно. И Бортовой решил познакомить его сразу с Посланником.
Фролов с удивлением встречал директора на КПП — нежданно-негаданно директор не приезжает. Но все вскоре выяснилось и встало на свои места. Значит, не простил директор Федорову представленного плана, круто, очень круто обошелся с ним.
— Знакомься, Иван Сергеевич, это генерал-майор Суманеев Петр Степанович, новый начальник управления. Это полковник Терешкин Сергей Дмитриевич, станет работать непосредственно с тобой, твоя правая рука, так сказать. А это полковник Синицын Олег Игоревич, он тоже станет курировать этот проект, но уже от ведомства генерала Суманеева.
Бортовой достал сигареты и закурил, пока генералы и полковники знакомились друг с другом. За городом мороз еще был сильнее, градусов сорок, как минимум, и директор осматривался с интересом. Редко приходилось ему побывать в лесу, да еще в такой лютый холод, когда, казалось бы, и деревья не шевелятся, стоят заколдованные инеем. И снег, непривычно белый снег на дороге, не тронутый городской сажей.
Он докурил сигарету и немного замялся, не хотелось бросать ее в этот чистейший снег, но все-таки выбросил.
— Поехали, — скомандовал он и поежился, подумав о том, как могут жить люди при таком морозе. Видимо не зря считают Сибирь ссылкой. — Посланник дома?
— В лаборатории, Александр Васильевич, — ответил Фролов, — поедем к нему?
— Нет, в коттедж сначала, надеюсь жена его дома?
— Дома, Александр Васильевич, дома.
— Вот и хорошо, поздравим ее с законным браком, поговорим заодно, а потом уже и Посланника пригласим. Родители ее часто бывают, кто из друзей, знакомых?
Родители были два раза — в день свадьбы и на следующий день. Так и времени прошло совсем мало, неделя, как они поженились официально. Знакомых и друзей не было. Ирина Петровна не приглашает, ссылается на то, что генерал очень занят, так она своего мужа представляет подругам.
— Ваша работа?
— Нет, шеф, в смысле Посланник ее попросил об этом, она оказалась понятливой женщиной. Он не запрещал ей совсем, просто порекомендовал ограничить встречи с подругами. Пока никого и не приглашала.
— Это хорошо, пока нам не до подруг, но догму из этого делать не надо.
Они подъехали к коттеджу и прошли процедуру экспресс-анализа. Бортовой не стал отказываться, не стал нарушать заведенный порядок, спросил лишь о том, что все ли проходят этот анализ? "Все, кроме Шефа и Ирины Петровны", — был ему дан ответ.
Директор задумался, надо бы и Малышеву, теперь уже Михайлову, осматривать после возвращения из города. Мало ли чем там могут пшикнуть на ее одежду, о ее здоровье никто заботиться из иностранной агентуры не станет. Есть такие яды, действующие медленно, но верно, яды, убивающие все живое вокруг с латентным периодом в течение нескольких дней.
Бортовой лично поздравил Ирину Петровну с законным браком, подарил ей специально привезенный из Москвы подарок — колье с бриллиантами и вмонтированной видеокамерой — так на душе будет спокойнее.
Они все разместились в удобных креслах в холле. Хозяйка предложила чай, кофе и соки.
— Скоро придет муж, и тогда мы все вместе поужинаем, — пояснила она, — проголодались, наверное?