Коростин немедленно открыл крышку и едва не по пояс залез в ящик, где немедленно начал звенеть металлическими предметами, что-то бормоча себе под нос. Минут через десять он вылез обратно, отряхнулся от стружки и удовлетворённо кивнул.
— Всё на месте, остальное у меня есть, осталось добраться.
— Ну и добро, — сказал удовлетворённо полковник. — Теперь вы, Дмитрий Сергеевич. Как и обещали, прислали вам подарок, собственно, таких подарков у охотников на нечисть скоро будет много, изделия запустили в серию. Но вам дали первому за заслуги. Держите для начала.
На стол легли пачки с патронами к карабину. Отлично, если в каждой по двадцать штук, а всего их двенадцать, получается двести сорок, итого почти триста. С учётом невеликой скорострельности, потрачу небыстро. Кроме того, полковник ещё не закончил, на стол легли ещё две пачки, как мне показалось, длиннее обычных. Я немедленно схватил одну и распечатал. Точно, гильза стандартная, а вот пуля почти в полтора раза длиннее, да и выглядит странно. Нижняя треть покрыта стандартной медной оболочкой, дальше идёт голый свинец, а на самом кончике блестящее хромовое покрытие.
— А это что за пули? — спросил я, подняв взгляд.
— А пёс его знает, — честно ответил полковник. — Там не написано?
Я покачал головой, на коробке был указан калибр, количество в двадцать шесть то, что изготовлены они на Норильском Патронном Заводе. Издалека же пришлось везти. Ладно, потрачу пару штук на пристрелку (надо бы больше, да жаба давит, патроны явно ценные), в процессе выясню свойства. А Верещагин продолжал доставать из ящика бумажные пачки, на этот раз короткие, почти кубической формы, явно для пистолетных патронов. Взяв одну в руку, я разорвал обёртку.
— Револьверные, — объяснил полковник, положив передо мной увесистые вороненый револьвер. — Первая партия.
Отставив пачку, я взял в руку само оружие. Вес немалый, килограмма полтора или немного меньше. Рукоять удобная, залита в твёрдый пластик с выступами для пальцев. Немного повозившись, нашёл, как откинуть барабан, для этого требовалось повернуть тугой рычажок слева. А шток барабана служил экстрактором, если на него нажать, то выпадают сразу все пять стреляных гильз. Пять, в этом он нагану проигрывает, но иначе и быть не могло, поскольку калибр слоновий. А вот ствол, на мой дилетантский взгляд, коротковат, всего сантиметров десять-двенадцать. Что характерно, основа ствола — прямоугольник, в прямоугольной железке высверлен канал.
— Может, стоило ствол подлиннее сделать? — спросил я.
— Насколько я знаю, порох тут пистолетный, сгорает быстро, а потому максимальная начальная скорость пули достигается при такой длине. Ствол испытывали, особых нареканий не вызвал. — Он взял разорванную пачку патронов и выковырял один. — С патроном особо не мудрили, взяли ружейную гильзу тридцать второго калибра, укоротили до тридцати семи миллиметров и вставили пулю. В инструкции сказано, что патроны можно перезаряжать при наличии пороха нужного сорта и стандартного капсюля, а прочность ствола такова, что его динамитом не разорвать. Пули разрывные, — он пощёлкал ногтем по пуле, которая имела вид нераспустившегося цветка, — отверстие оставляют с кулак. Отдача сильная, так что лучше с двух рук стрелять.
Следом полковник вынул второй револьвер и отдал Коростину. Будем первыми счастливыми обладателями. Я прикинул оружие в руке, прицелился в угол. Тяжёлый, но не критично, удержать смогу. Целик простой, мушка тоже ничем не удивила. Если дальнобойность соответствует хоть тому же нагану, то этот вариант лучше, а если сравнивать с обрезом ружья, то лучше в разы. И калибр не подкачал. Тридцать второй — это что-то около всё тех же двенадцати с гаком. Неслабо.
— Теперь о грустном, — полковник поспешил всех расстроить, — вам уже, думаю, товарищ Башкин сообщил, что намечаются проблемы с оружием?
— И с патронами, — угрюмо кивнул я.
— Увы, не всё мне подвластно, — полковник развёл руками. — Карабинов можете взять хоть по пять на брата, а вот патронов… «в целях пресечения подпольного оборота боеприпасов и передачи их в руки незаконных вооружённых формирований», так это звучит. Могу, конечно, предложить вам подождать, через неделю комиссия уедет, тогда вздохнём свободно, кое-что спишем, боевые действия, как-никак идут.
— Нет, мы поедем завтра, — решительно заявил Башкин, который всё это время сидел на табуретке в углу и о чём-то сосредоточенно думал. — У нас всё готово, так что поедем, как положено, с карабинами, во избежание этой самой «незаконной передачи кому-то там».