— Раздевайте, — приказал мужской голос.
— Рано ещё, — ответил голос женский.
Повернув глаз, который тоже с трудом двигался, я разглядел молодую блондинку в белом халате. Немного похожа на официантку, но не она. Её собеседника увидеть не смог, для этого требовалось повернуть голову. Они не скрывают лица, уверены, что я никого никогда не опознаю, а значит… Додумать мысль я не смог, поскольку опять провалился в забытье.
Очнулся, когда меня стали раздевать. Попутно кто-то залез во внутренний карман куртки и вынул документы.
— Пока размер прикинь, — сказал новый мужской голос, явно принадлежавший молодому.
Размер чего? Печени? Что вообще им надо? Тут случилось что-то странное: на руку мне надели штуку для измерения давления.
— Оно тебе надо? — спросил мужчина.
— Слушай, занимайся своим, — раздражённо ответила женщина. — Он должен быть здоров.
— Он и так здоров, — возразил второй мужчина. — Машину как-то водит.
— Это не показатель, — сказала женщина и начала накачивать воздух, руку привычно сжало. — Сколько ему лет?
— Понятия не имею.
— Ты паспорт в руках держишь, — укоризненно сказала женщина.
— А, точно, — спохватился он. — Так, год рождения… тридцать два. Через три месяца будет тридцать три. Разведён, детей нет, прописка постоянная, военнообязанный.
— Сто двадцать на восемьдесят, — удовлетворённо сказала женщина. — Раздевайте дальше. Следов операций у него не вижу, мышечная масса в норме.
— Не просто в норме, — заметил мужчина, — масса хорошая, я пока тащил, чуть не надорвался. В качалку ходил, точно.
— Сигарет нет, — добавил второй, — вейпа тоже, некурящий.
Я снова попытался пошевелиться, дурь, вроде отпускала, но медленно, теперь смог дёрнуть кистью. Но даже это движение вызвало затемнение в голове. Очнулся от укола в плечо. Наркоз дают? Чтобы резать?
Чьи-то пальцы открыли мне глаза и посветили неярким фонариком.
— Норма, — сказала, наконец, женщина. — Это что у тебя?
— Документы.
— А конкретно?
— Ну, паспорт, пэтээска, доверенность, права, военник.
— Открой военник и посмотри, что там, — велел второй мужчина.
— Так, Дмитрий Сергеевич, год рождения, призван, приведён к присяге. Так, погранвойска. Старший сержант. Стрелок, снайпер, гранатомётчик. Отличный экземпляр.
— Вот и хорошо, тогда ему легче будет. Снимайте оставшееся.
С меня стянули носки, потом потащили и трусы. Блин, тут ведь женщина, что за… Попытался оказать сопротивление, но снова замутило. На какое-то время меня оставили в покое. Потом кто-то взял меня за руку, и я почувствовал накладываемый жгут. В локтевой сгиб воткнулась игла. Будут резать?
Но пока меня никто не трогал, я просто лежал, временами засыпая, потом просыпался, а неведомая дрянь всё никак не отпускала. Мысли иногда были ясными, а иногда я замирал на каком-то слове и повторял его много раз, не понимая, что дальше.
Не знаю, сколько прошло времени, а когда я в очередной раз вырубился, очнулся уже в другом помещении, где горел яркий свет, а в нос бил запах химии и жжёного воздуха, как после кварцевой лампы. Операционная?
— Всё готово? — спросил мужчина, тот, который был главным.
— Нагревается, — ответил второй.
— Одевайте.
Тут я окончательно перестал что-то понимать. На меня натянули бельё, потом какие-то штаны, носки, куртку. В карманы куртки начали что-то засовывать, вдели ремень.
— Алла, — снова позвал мужчина. — Рот проверь.
— А, зубы золотые, — с пониманием отозвалась женщина, после чего бесцеремонно полезла мне пальцами в рот, оттянула нижнюю челюсть и внимательно осмотрела зубы. — Нет ничего, только две пломбы, хорошие зубы.
Какое-то днище. А если бы были? Вырвут? Как в концлагере?
Когда я был полностью одет, меня начали хлопать по щекам.
— Мужик, давай уже, отходи. Тебе предстоит много узнать.
— Крепко его колбасит, — заметил второй мужчина.
— Так я в каждый стакан положил по дозе, он оба и выпил. Алла, ты капала?
— Да я в него ведро залила, того и гляди, обоссытся.
— Нам такого не надо, — спокойно сказал начальник. — Дайте судно.
Меня повернули набок и подставили утку. Оказалось, что сфинктеры я контролировать мог, всё прошло нормально, если не считать стыда от справления нужды в присутствии женщины. Она не просто присутствовала, она эту утку и держала. Когда всё закончилось, меня снова положили на спину.