Далтон устало закрыл глаза. Его затопило раскаяние, смешанное с чувством вины. Он не слушал ее. Эми погибла из-за его глупого, слепого упрямства, а их малыш даже не получил возможности появиться на свет.
Едва Далтон сомкнул веки, как перед ним предстала картина их взрывающегося дома и разлетающиеся во все стороны обломки. Обломки его счастья.
Усилием воли Далтон очнулся. Ни к чему воскрешать страшные воспоминания. В воображении он прокручивал эту сцену тысячи раз в течение трех лет после взрыва, но за последний год боль немного поутихла. Он превратился в существо, лишенное чувств и эмоций, и это его вполне устраивало. Сегодняшний взрыв словно повернул время вспять.
Чтобы прогнать образы прошлого, Далтон сосредоточился на разглядывании тонких пальцев Фэйф, нервно двигающихся на обтянутом простыней животе.
В глубине его души, помимо отчаяния и боли, появилась и стала расти странная решимость. Да, он не сумел спасти Эми и их ребенка, и прошлое нельзя исправить. Но… Если он будет охранять Фэйф Хиллман и ее малыша от подстерегающей их опасности, кто знает, может, он снова сможет спокойно спать по ночам и смотреться в зеркало без приступов ненависти к себе. Может, он отчасти искупит вину перед Эми…
«Это глупо, Макшейн, – сказал он себе. – Твою вину нельзя искупить. Эми и ребенка не вернуть».
Но это не означало, что он не может позаботиться о безопасности другой женщины и чужого малыша.
Стремление защитить Фэйф удивило его, хотя… Разве он не принял это решение еще днем, после разговора с Маккомисом?
Теперь же его решимость окрепла. Он будет охранять эту женщину, прилагая все усилия, пока опасность, нависшая над ней, не исчезнет.
«Хочешь откупиться, Макшейн?» – с сарказмом спросил внутренний голос.
Да, как бы это ни называлось.
«Хочешь таким образом вернуть Эми?»
Нет, ничто не вернет ему жену. Эми стала частью прошлого, а Фэйф Хиллман и ее ребенок заслуживают будущего. Нравится ему возвращение из добровольного затворничества в реальный мир или нет, но он обязан дать им шанс выжить.
4
К утру дождь стих.
Далтон со стаканом кофе сидел в холле больницы, пока доктор Хинтон осматривал Фэйф Хиллман в ее палате.
В приемном покое появился Чарли Маккомис.
– Как она? – спросил он, не здороваясь.
– Врач сейчас осматривает ее.
– Вы провели здесь ночь?
– Разве вы в этом сомневались? – вопросом на вопрос ответил Далтон.
Маккомис усмехнулся.
– Честно говоря, нет. Отец сказал, что у вас очень развито чувство ответственности.
– Да, это так, – ответил Далтон. – Думаю, именно из-за чувства ответственности я ушел из рейнджеров.
Чарли пожал плечами и бросил монетку в кофейный автомат.
– Полагаю, у вас были на то свои причины. Так вы присмотрите за Фэйф?
Пальцы Далтона крепко стиснули стаканчик.
– Если не принимать во внимание лестное мнение обо мне вашего отца, вы совершенно меня не знаете и тем не менее предлагаете охранять одного из ваших друзей. Кто-нибудь говорил вам, что вы слишком доверчивы?
– Все и постоянно, – искренне ответил Чарли.
– Ну а она – нет. – Рукой с чашкой Далтон показал на дверь, за которой находилась Фэйф.
– То есть?
– То есть каждый раз, просыпаясь среди ночи и видя меня у кровати, она просила меня уйти.
Она действительно просила его об этом, и тем разительней был для Далтона контраст с ее поведением во время грозы, когда она очнулась от кошмара и прильнула к его руке, не отпуская от себя ни на шаг. С другой стороны, вполне понятно, что она не желает видеть постороннего мужчину у своей постели.
… Пока он смотрел на ее руки, покоящиеся на животе, Фэйф заснула. Каждые два часа в течение ночи в палату заходила медсестра, будила ее, спрашивала ее имя и возраст – Фэйф, кстати, выглядела значительно моложе своих тридцати двух лет – и текущий год. Эти повторяющиеся допросы должны были убедить врачей, что с ее психикой все в норме.
Далтон выпил еще глоток бодрящего напитка.
Он с трудом сдержал улыбку, вспомнив, как с каждым пробуждением Фэйф становилась все свирепей, и к четырем часам утра поклялась, что убьет следующего, кто разбудит ее. Слова, которыми она сопроводила свои угрозы, развеселили Далтона. Он засмеялся.
– Вы еще здесь? – спросила она сонно. – Почему вы не ушли, Макшейн?
Далтон заключил, что первый страх прошел и она чувствует себя сильнее и явно не хочет, чтобы к ней приставляли няньку, наблюдающую за каждым ее шагом…
– Я поговорю с ней, – заявил Чарли. – Я не хочу, чтобы она оставалась одна, пока мы не разберемся с этим делом.
Далтон изучающе посмотрел на него. Исполняющий обязанности шефа полиции Чарли Маккомис был похож на повзрослевшего Хауди Дуди[1] с зубочисткой во рту. Но после общения с ним становилось ясно, что он не безвольная кукла в чьих-то руках. Просто он еще молод и, очевидно, не готов к ответственности, неожиданно свалившейся на его плечи из-за отставки бывшего шефа полиции.
Чарли готов был последовать совету своего отца. Если бы ему удалось убедить Далтона стать телохранителем Фэйф, тяжелый камень свалился бы с его души. Однако это не означало, что сама Фэйф согласится с его доводами.
– Возможно, у нее другое мнение на этот счет, – предостерег Далтон Чарли.
– Не беспокойтесь. – Зубочистка полетела на пол, освобождая место для кофе. – Фэйф – разумная женщина.
– Ты хочешь, чтобы я…
От удивления Фэйф чуть не поперхнулась.
– Ну же, Фэйф…
– Не нукай мне, Чарли Маккомис. Я всегда побеждала тебя в армреслинге.
– Только потому, что была старше, – широко улыбнулся Чарли.
Фэйф скорчила гримасу.
– Возраст здесь ни при чем. Физически ты был сильнее меня. А я использовала свои мозги.
– Ну да, а еще ты строила мне глазки, чтобы отвлечь внимание и обезоружить.
– Я использовала мозги, – упрямо повторила Фэйф. – А теперь выйди, пожалуйста, я хочу одеться и уйти домой.
Со скрещенными на груди руками Чарли слегка наклонил голову и шутливо поклонился. Но улыбка сошла с его лица.
Фэйф знала Чарли всю его жизнь, хотя для Ту Оукс, где все знали друг друга всю жизнь, это было обычным делом. Когда ему было двенадцать, а ей на шесть лет больше, Чарли воспылал к ней страстной мальчишеской любовью, конечно, без взаимности. А их отцы каждый сезон вместе охотились на оленей.
Старшая сестра Чарли была лучшей школьной подругой Фэйф. Она вышла замуж и переехала в Сент-Льюис, когда они только начали учебу в колледже, и расставание с подругой едва не разбило Фэйф сердце. Фэйф часто задумывалась, не замужество ли Дианы подтолкнуло ее к помолвке с человеком, которого она не любила. К счастью, эта помолвка была обречена, и свадьбы за ней не последовало.
Несмотря на все перипетии жизни, Фэйф и Чарли остались друзьями и хорошо знали друг друга. По выражению лица Чарли Фэйф поняла, что он не на шутку встревожен.
– Что случилось, Чарли? – спросила она. Его волнение передалось и ей.
Он глубоко вздохнул, затем посмотрел ей прямо в глаза.
– Как ты себя чувствуешь?
– Ты меня уже спрашивал об этом. Я чувствую себя прекрасно и готова отправиться домой. А теперь скажи мне, в чем дело. – По коже у нее пробежал холодок. – Неужели вы нашли человека, пославшего мне бомбу?
– Нет. Мы оповестили почтовое ведомство и ФБР. Полагаю, их агенты приедут сюда через день-два.
– Тогда в чем же дело? – настаивала Фэйф.