Около него ива склонилась далеко над водой, косматыми кончиками своих самых нижних ветвей, задевая поверхность.
Это выглядело так, как будто дерево в конечном итоге может свалиться: настолько острым был его угол, что корни, самые дальние от реки, начали разрывать землю.
Они были толстыми, столь же большими, как бедро человека, и переплетались друг с другом, как гнездо гадюк.
Именно поэтому Ленуару потребовалось так много времени, чтобы заметить тело.
Он пошёл обратно по тропе и, скорей всего, прошёл бы мимо, но краем глаза заметил блик металла на солнце. Всматриваясь в мрак, он понял, что это было: пряжка на чьём-то ботинке.
То, что он принял за один из корней, было на самом деле ногой человека, изогнутой в колене так, что остальное тело скрывалось позади насыпи.
Ленуар осторожно приблизился, вынимая пистолет.
Нога не двигалась, а угол, под которым она находилась, ясно говорил Ленуару, что этот человек не просто прилёг отдохнуть под ивами.
Его подозрения подтвердились, когда он обошел холм корней и нашел широкие, безжизненные глаза трупа, глядящие на него.
Подробные особенности места преступления врывались в его мозг, регистрируя себя по одной: мужчина-адали, от двадцати пяти до тридцати лет, умерший меньше, чем двадцать четыре часа.
Ленуар засунул пистолет обратно в кобуру и подошёл ближе, склонив голову так, чтобы она была под тем же углом, что и тело. Мужчина лежал на спине, перекинувшись через корни таким образом, что ноги находились выше головы.
Одна нога свисала поверх корней – нога, которую Ленуар разглядел от тропинки – а другая вывихнута под неестественным углом.
Голова трупа была откинута назад, с открытым от удивления ртом, нависала над краем корня. Шея сломана, оценил Ленуар, почти как если бы жертва упала с дерева.
Он посмотрел вверх на ветки и сразу же заметил зеленый рубец, там где кора была стерта. Это выглядело так, как будто кто-то пытался повесить человека. Линчевание? Возможно......
Ленуар опустился на колени и оттянул воротник мужчины, осматривая шею. Он ожидал увидеть следы от верёвки, но то, что он вместо этого увидел, заставило инспектора вскрикнуть, и он упал, потеряв равновесие.
Невозможно!
Он вскочил на ноги, но тогда его тело подвело его, отказываясь повиноваться его команде, чтобы сбежать. Вместо этого он стоял как вкопанный, уставившись. Его ум бессмысленно гудел.
Он не был уверен сколько времени стоял там. Минуту? Час? В любом случае, он был полностью потерян в своем собственном мире, когда он услышал голос:
– Что это?
Ленуар подскочил так, что почти вывихнул колено. Но даже несмотря на это, он ещё никогда не был так рад видеть Коди.
Сержант, в свою очередь, не заметил потрясённого состояния Ленуара. Его взгляд был прикован к изломанному телу, лежащему у корней.
Он опустился на колени перед телом, чтобы лучше рассмотреть:
– Шея сломана, выглядит, словно он упал с дерева...
Ленуар едва слышал его.
Был странный рев в ушах, звук отдаленно и неприятно знакомым, как дурной сон.
Сон о ночи, проведенной съежившись в тени, слушая кровь, мчавшуюся по его венам, молясь о дневном свете.
Негде спрятаться, никто не придёт на помощь... а потом это обжигающее ощущение в руках, жар и холод, отвратительное чувство, будто кто-то высасывает из тебя всё тепло и жизнь...
– Это странно, – сказал Коди. Он отвернул воротник мужчины так же, как это сделал Ленуар. – Вы когда-нибудь видели следы вроде этих, инспектор?
Ленуар не мог ответить ему. Коди ждал ответа, когда его не последовало, он нахмурился и снова повернулся к трупу.
– Похоже, что его шея была... Я не знаю. Кожа серая, как будто он был мертв в течение многих недель, но остальное все выглядит... Ну, я бы сказал, что он был мертв только несколько часов.
Ленуар мог понять замешательство Коди. Он понимал, что не возможно объяснить, почему одни части тела выглядели уже омертвевшими, а другие такими не были.
Если только человек не имел какую-то страшную инфекцию. . . . Ленуар испытал краткий укол надежды при этой мысли, но он сразу же исчез. Там не было никакой инфекции, он знал. Существовало лишь одно объяснение....
Как приговор, как смерть, зеленоглазый мужчина настиг его наконец.
Глава 12
Он не мог дышать. Он слишком долго бежал, каждая часть его тела сопротивлялась. Его ноги дрожали, когда он нагнулся перевести дух, а сердце шумело так, что он мог чувствовать его в висках.
Он взглянул на небо, но оно было всё в тучах, и узнать который час не представлялось возможным.
Сколько времени у него было до рассвета? Пока это не случилось, у него не было ни единого шанса сбежать. Не в этот раз.
Приложив столько усилий, на сколько только был способен, Ленуар помчался к концу аллеи, но был настолько охвачен ужасом, что не заметил, что она ведет во двор. Тупик!
Аллея была короткой – возможно, он мог бы вовремя вернуться назад и найти другой путь.
Но когда он повернулся, то снова увидел их: глаза в темноте, что сверкали, как у кошки, но были слишком высоко над землёй, чтобы принадлежать кому-то, кроме человека.
Он развернулся обратно во двор, молясь, чтобы найти запасной выход, который он пропустил раньше. Возможно, он сможет подняться на балкон, или найти место, чтобы спрятаться?
Но Ленуар прекрасно понимал: он не скалолаз, а вокруг не было никакого укрытия от преследователя. Эти зеленые глаза могли проникнуть даже сквозь камень.
Он побежал к двери в дальнем конце двора и постучал по тяжелому дереву. Удары эхом отозвались в замкнутом пространстве.
Но дверь не открылась. Лампы не горели; никто не пришёл Ленуару на помощь.
Зелёноглазый человек зашёл во двор. Он передвигался жутко изящно, шаги словно плыли. Чёрные волосы обрамляли молодое лицо, которое было настолько бледным, будто оно сделано из мрамора.
Как и у скульптуры, выражение его лица было застывшим, не проявляющим ни жалости, ни какого бы то ни было намека на человеческие чувства. Его глаза были цвета абсента, в них горел огонь, который, вне всякого сомнения, был мертвенным.
Зеленоглазый снял со своего пояса плеть, которая множеством языков потянулась к Ленуаровой плоти. И размашистым движением запястья, которое, казалось, не потребовало от него ни малейших усилий, он обрушил колючие бичи прямо на Ленуара.
Плеть охватила предплечье Ленуара возле локтя, роняя его на колени. Сначала его ужас был такой, что он не мог издать ни звука. Но когда, наконец, он закричал, это было с такой силой, что, казалось, его горло разорвет на части.
Зубцы пронзили его за руку, но эта боль была ничем, по сравнению с тошнотворным ощущением умирающей плоти. Было что-то не так с кнутом, что-то страшное, с таким мощным злом, что его стошнило.
Холод охватил его руку и наполнил грудь. . . . Теперь он чувствовал, как его сознание отступает, как будто шипы пронзающие плоть были крошечные вампирскими клыками, высасывающими его кровь...
Ленуар проснулся от собственного крика. Безумным взглядом он осмотрел комнату вокруг, и сначала он был дико дезориентирован. Через мгновение разум вернулся, и он понял, что находится в собственной квартире.
Но кошмар был настолько реальным, настолько сильным, что он крепко схватил свою руку. Его пальцы искали доказательство того, что кнут не затянулся вокруг нее, как змея.
Он почувствовал знакомое онемение ниже локтя, холодная кожа натягивалась поверх омертвевшей плоти, в которой уже не было кровотока.
Он уже привык к болезненному ощущению, но впервые за десять лет, ему вдруг показалось, что его кожу немного покалывало, как будто в онемевшей конечности медленно восстанавливалась циркуляция.
Ленуар тяжело поднялся с постели и пошел к умывальнику плеснуть воды на свое лицо.
В комнате было бодряще холодно, так как вчера днём он оставил окно приоткрытым, а когда вернулся из Берривина, был не в том состоянии, чтобы беспокоиться, закрыто оно или нет.