Коди уставился на него, почувствовав внезапную дурноту.
– Кто вам рассказал? – спросил Ленуар. – Вы говорили, в клане Азис есть врачеватели, знакомые с магией кхекра.
– Они были знакомы с магией. Сейчас это запрещено старейшинами.
– Почему?
– Вы заметили, насколько они бедны? Около десяти лет назад их стада пали от мора. Вымерли все, до последнего животного. Тогда колдуны кхекра начали возвращать мёртвых. Старейшины решили, что боги наказали клан за использование колдовства, и объявили кхекра вне закона. После этого любой, кто был замечен за его использованием был изгнан или казнён. Но ущерб уже был нанесён. Клан потерял место в обществе адали. Они не могли больше голосовать по вопросам миграции. Их даже не приглашали на ежегодное собрание кланов. В этом не было смысла. У них не осталось денег, они не могли заплатить должную сумму могущественным кланам. Вот почему они всё ещё в Берривине накануне зимы – им просто некуда больше деться. Без пастбищ им не восстановить стада. Они настолько бедны, что на их лагерь больше не совершают набегов – ведь брать там нечего.
«Кроме женщин и детей», – мрачно подумал Коди. Клан Азис действительно находился в крайне тяжёлом состоянии. А отчаявшиеся люди совершают отчаянные поступки.
«Мы на верном пути. Но что-то я не чувствую радости по этому поводу. Всё это ведёт чёрт знает куда»- Коди это печёнкой чувствовал.
Ленуар постучал ногтем по сделанному углём наброску:
– Будем считать, что вы правы, и этого человека изгнали за колдовство. Зачем ему мог понадобиться ребёнок? Какова цель?
Аптекарь понизил голос и заговорил быстрее, желая побыстрее закончить эту беседу.
– Кхекра использует всё, что угодно: травы, минералы, органы животных...
– И людей, – продолжил Ленуар.
Губы Коди скривились от отвращения. Дикость какая!
– Иногда. Обычно не используется ничего зловещего – ногти, волосы, капли крови. Но имеет значение, откуда вы берёте материал. От кого вы его берёте. Чем моложе человек или животное, тем чище материал, а чем чище материал, тем сильнее заклинание.
– Поэтому они используют детей, – произнёс Коди с отвращением.
Лоб аптекаря покрылся испариной. Он ещё больше понизил голос, говоря почти шёпотом.
– Адали верят, что с помощью ребёнка можно сотворить действительно мощное заклинание, способное залечить даже смертельные раны. Но я не слышал, чтобы они причиняли детям вред, для этого нужно только пару капель крови.
– Только? – прорычал Коди, не в силах скрыть свою ярость.
Аптекарь провёл рукой по вспотевшему лбу:
– Послушайте, я всего лишь... говорю, что знаю, сержант. Пытаюсь помочь.
Лицо Ленуара не выражало эмоций:
– А что насчёт трупов? Они используются в медицине?
Несчастный аптекарь позеленел и покачал головой.
– Нет. Плоть мёртвых нечиста, её никогда не используют в медицине. Может при колдовстве, но я не думаю, что кто-то из адали на это пойдёт. Они верят, что за осквернение покойных будут наказаны свыше. Этот народ чтит мёртвых.
Взгляд Ленуара стал рассеянным, лоб прорезала морщина. Затем взор снова стал осмысленным, и он спросил:
– А предполагает ли какое-то заклинание обязательное наличие ребёнка и мёртвого тела?
Аптекарь в растерянности покачал головой:
– Я не... Я никогда о таком не слышал. – Он положил руку на живот, будто ему стало плохо. – Что происходит, инспектор? Господи, неужели кто-то?..
– Кто может рассказать нам больше? – перебил его Коди.
– Любой адали, но я сомневаюсь, что кто-то решится. Поймите, сержант, об этом адали не говорят, даже среди своих. И я не должен был вам это рассказывать. Бог свидетель, я и не хотел.
Последовала долгая пауза. Ленуар произнёс:
– На этом всё. Спасибо вам.
Солнечный свет снаружи был настолько ярким, что Коди пришлось зажмуриться. Когда его глаза приспособились к освещению, он увидел двух женщин-адали, ожидающих их рядом с лошадьми.
– Инспектор, – произнесла одна из них, когда Ленуар подошёл ближе. Коди её узнал, она стояла в толпе во время их разговора со старейшиной.
– Мужчина, которого вы ищите, – произнесла женщина с сильным акцентом, – мёртв?
Коди достал набросок и протянул его адали:
– Вы его знаете?
Женщина постарше грустно взглянула на рисунок:
– Да. Он был... был моим братом.
Другая женщина – помоложе – взяла её за руку и легонько сжала.
– Как его звали? – спросил Ленуар.
– Я не могу сказать, – произнесла сестра погибшего. – Нам запрещено произносить имя, которое он когда-то носил. Он...
Она запнулась, нахмурившись, будто подбирая слова.
– Он перестал существовать, – продолжила молодая адали.
– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Коди подозрительно.
Ленуар догадался:
– Его изгнали.
Вот как. Аптекарь упоминал, что когда кого-то изгоняют, клан больше не признаёт его существование. Но Коди не думал, что надо это воспринимать настолько буквально.
– Почему вы спрашиваете о нём? – поинтересовалась сестра. – Он совершил что-то... перед тем, как погиб?
Ленуар прищурившись взглянул на неё:
– Думаю, вы знаете ответ.
Женщина покачала головой, роговые бусины на серёжках ударились друг о друга от этого движения.
– Нет. Я его давно не видела, он жил в городе. А то, что он сделал здесь, за что его изгнали... Вас это не касается.
– Касается, – ответил Ленуар. – Расскажите мне об этом.
– Это запрещено, – произнесла женщина.
– Он занимался?...
Коди замолчал, прежде чем произнести следующее, он понимал, что это только больше расстроит женщин.
– Он занимался медициной?
Глаза женщины наполнились слезами, и она опустила голову.
– Медициной? – прошептала она с дрожью в голосе. – Да, он многим помог.
– Да, многим, – твёрдо сказала вторая женщина, переглянувшись с сестрой убитого.
– И поэтому старейшины прогнали его? – поинтересовался Коди.
Сестра посмотрела в сторону, её губы сжались. Им ответила вторая женщина:
– Нет, не поэтому. Старейшины знали, чем он занимался, хотя и делали вид, что не знают. Его изгнали за... за дождь.
Ленуар нахмурился:
– За дождь?
– Точнее, не за дождь, а... – Она запнулась и дёрнула рукой, пытаясь подобрать нужное слово из чужого языка. – За то, когда нет дождя, – беспомощно продолжила она.
– Засуху? – предположил Коди.
– Да, засуху. Дождей не было три сезона, стадо постепенно вымирало. Мы были бедны, люди болели и страдали.
– Мой брат пытался помочь, – произнесла тихо сестра. – Он составил заклинание. И его поймали.
– И изгнали, – продолжил Ленуар. – Вы видели или общались с ним с тех пор?
Сестра напряглась:
– Нет.
– Его для нас не существовало, – напомнила вторая женщина.
– Как давно он перестал существовать?
К удивлению Коди, в вопросе инспектора не было сарказма. Как бы дико это не звучало для жителей Брайленда, адали относились к этому серьёзно, и Ленуар уважал чужие традиции.
– Четыре или пять сезонов, – ответила молодая.
«Значит, около двух лет», – решил Коди. Адали считали сезоны по своим переселениям. Сезон начинался, когда они покидали Кигири и направлялись на юг к Брайленду, и заканчивался, когда с наступлением осени, они возвращались домой.
Только сейчас клан Азис не мог возвратиться на север. Это должно было нарушить их привычный уклад. Впервые Коди осознал, что адали никогда раньше не сталкивались с зимней погодой, пока не появились в Брайленде. Как они ухитряются выжить?
«Они ведь передохнут, как мухи на холоде», – мрачно подумал сержант.
– Вы сказали, что он жил в городе, – продолжал Ленуар. – Знаете, чем он там занимался? Где жил, с кем работал?
Сестра покачала головой, серёжки снова звякнули друг о друга. Взгляд янтарных глаз был грустным и смирившимся с потерей. Коди решил, что она не врёт.
– Назовите его имя, – сказал Ленуар.