Подгоняемый злостью, Ленуар направлялся в сторону бедняцкого района. Нужно успеть перехватить Зака прежде, чем мальчишка устроится где-нибудь на ночлег. Это оказалось довольно просто: у Зака было несколько излюбленных мест, и Ленуар отыскал его во второй по счету таверне, в которую заглянул. Ему даже не пришлось заходить внутрь: Ленуар заметил Зака, кувырком вылетевшего на улицу, и хозяина, угрожающе нависающего над ним. В памяти невольно всплыл вчерашний случай в «Придворном» и настроение инспектора испортилось еще больше.
– Только попадись мне здесь еще, маленькая ты дворняга, и я перережу тебе глотку! – плечи мужчины дрожали от ярости. Он отвел ногу назад, словно намереваясь пнуть груду грязного тряпья.
– Неужели? – снисходительно произнес Ленуар, выступая из темноты под свет уличного фонаря. – И кто же взвалит на себя ваши обязанности на время, пока вы будете в тюрьме?
Хозяин прищурился от света:
– Это еще кто такой?
– Инспектор Департамента Полиции Николя Ленуар, отлично вам знакомый, поскольку вы видели меня в своей таверне десятки раз, если не больше.
Губы трактирщика скривились в усмешке:
– Видел, как же, с этим вот маленьким воришкой на хвосте, – его толстый палец указывал на Зака, выпрямившегося и стоявшего теперь с вызывающим видом. – Не лучшая компания для полицейского.
– Моя компания – не вашего ума дело. Кроме того, чем вы можете доказать, что мальчик вор? Видели его крадущим что-нибудь?
– Одного моего клиента обчистили, а я видел пацана крутившимся поблизости достаточно долго, чтобы сказать, что без него тут не обошлось.
Ленуар остановился перед Заком:
– Выворачивай карманы!
Мгновение Зак изучал его лицо, но, убедившись, что инспектор серьезен, поступил, как было велено, засунув руки глубоко в карманы и выворачивая их наружу. Пустые они так и остались болтаться, словно уши хаунда.
– Видите? У вас нет оснований обвинять мальчика. И остерегайтесь, если я услышу, что вы дурно обращались с ним вновь.
– Ему вообще нечего делать в моём заведении, – ответил хозяин сквозь зубы. – Он не из тех посетителей, которым есть, чем расплатиться. Я имею право вышвырнуть его вон, если ему нечем платить.
– Ваша правда. – Ленуар кинул несколько монет в ладонь Зака. – Сходи и купи себе мясного пирога.
– Теперь-то ему есть, чем расплатиться, – бросил он трактирщику.
Дрожащему от гнева хозяину оставалось только стоять и смотреть, как Ленуар уходит вслед за Заком, с торжествующим видом входившим обратно в трактир. Спорить с инспектором городской полиции он не осмелился.
Зак улыбался до ушей, когда они заняли места:
– Это было невероятно! Совсем как в тот раз, когда мы только встретились. Помните?
– Конечно, только сомневаюсь, что тут есть, чем гордиться.
Ленуар не был уверен, сознает ли Зак, насколько близок он был к тому, чтобы распрощаться с жизнью. Не случись Ленуару оказаться возле Фиркина, когда тот выволок мальчишку на улицу, чтобы избить, Зак наверняка встретил бы там свой конец. По сей день инспектор не знал точно, зачем вмешался, или, по крайней мере, почему не заставил мальчика предстать перед лицом судьи. Он объяснял себе это тем, что слишком уж много возни, связанной с арестом и судебным процессом, выходило из-за ребенка, который все равно закончит свои дни, болтаясь на веревке.
По правде говоря, Ленуар не завидовал воровской судьбе Зака – ни тогда, ни сейчас. Мальчишка был состряпан небогатыми людьми беднее многих в этом городе несчастных судеб, но это не могло заставить его опустить руки. Он мог бы поступить, как остальные, и болтаться без дела в приюте для сирот с утра до вечера, принимая подобную жизнь с вечно изнуренными монашками перед глазами, как нечто должное. Вместо этого Зак взял судьбу в свои руки, день за днем подвергая свои жизнь и здоровье немалому риску. Если он был достаточно боек, чтобы самому решать каким путем следовать в жизни, с чего бы Ленуару во что-то вмешиваться? Напротив, он был восхищен смелостью и приспособляемостью мальчишки. Пока Зак ограничивался мелкими преступлениями, Ленуар был достаточно спокоен, чтобы оставить его в покое, тем более, что мальчик уже доказал свою ценность.