Выбрать главу

Лишь только Алёша присел на краешек кожаного кресла, поручик в пенсне уже появился снова.

- Прошу.

Вслед за ординарцем из кабинета вышел мужчина в тёмно-синем мундире с погонами титулярного советника. Подтянутый, гладко выбрит, с узкими рыжеватыми бакенбардами и синими, глубоко посаженными глазами. Алёша поднялся и одёрнул китель.

- Идёмте, милостивый государь, полковник вас ожидает, - поторопил незнакомец.

Когда из кабинета вслед за рыжеватым советником выбежала здоровенная псина, Алёша остолбенел.

- Черкес? А вы же... вы Сиплый?

- Хотите, буду Сиплым, а если не нравится, то можете называть меня Золотистым шмелём, - мужчина в синем мундире сдерживал улыбку. - Сам же я, однако, предпочитаю другое имя. Боголепов Иван Сергеевич, честь имею.

- Так вы таможенник? - Алёша пожал протянутую руку.

- Особый отдел по борьбе с контрабандой Департамента внешней торговли при Министерстве финансов. Простите, что не представился сразу, тогда это было не совсем уместно, было не до церемоний. Пойдёмте же, не принято заставлять полковника ждать.

Алёша входил в кабинет Потанина с разинутым ртом.

Яркое осеннее солнце резало глаза. Данила Георгиевич сидел за массивным длинным столом и листал до боли знакомую книгу. Как только Алёша переступил порог, полковник поднялся, вышел на середину залы и протянул ему руку.

- Прошу вас, молодой человек, присаживайтесь, - Данила Георгиевич обвёл рукой длинную вереницу из стульев. - Решил лично вернуть вам ваши вещи. - Рядом с креслом полковника, прямо на столе, лежал Алёшин чемодан. - Вы уж извините, но пришлось заглянуть внутрь. Сами понимаете, мы же на границе.

Алёша сел на краешек стула и вытер платочком лоб.

- Понимаю, профессиональная привычка. Только контрабанды там нет.

Полковник слегка сдвинул брови, но, взглянув на улыбающегося Боголепова, тут же отбросил всю свою суровость.

- Среди ваших вещей, я нашёл вот это, - Данила Георгиевич указал на книжку. - Извините, не удержался, начал читать. Признаюсь, не думал, что наша молодёжь способна оценить по достоинству такие прекрасные стихи. Мне кажется, что нынешняя молодёжь не верит ни в Бога, ни в чёрта. Совсем распоясались, и вдруг в ваших вещах эта книга. А ты, Ваня, мог бы в это поверить, в то, что молодые читают стихи о вере? Чего смеёшься? Прекрати. Молодёжь нынче взбалмошна и непочтительна. Скажи, что я неправ? Я прав... прав, и у меня тому есть масса примеров.

Полковник протянул книжку Боголепову, тот открыл её на середине и прочитал лишь две строки: 

 

Что ж, быть по-твоему, раз ты стоишь на том,

Пускай твоя душа неверие отринет...[1]

 

Алёша улыбнулся и продолжил четверостишие:

 

И Церковью Моей в объятья будешь принят,

Как золотистый шмель раскрывшимся цветком...

 

- О боже, юноша, - полковник вздрогнул. - Вы и в самом деле, так хорошо знаете Варлена?

«Да, если бы вы дали мне хоть слово сказать при нашей первой встрече...» - подумал про себя Алёша, но вслух сказал:

- Видимо именно этого золотистого шмеля вы вспоминали, когда придумывали прозвище своему агенту.

- Иван Сергеевич не мой агент. Когда я понял, что всех моих солдат-пограничников не хватит для того, чтобы урезонить этого проклятого Юргиса, я вспомнил о своём старом сослуживце и приятеле, работающем в таможенном ведомстве.

 - Мы когда-то учились в одном военном училище, примерно таком же, в каком сейчас проходите обучение и вы, - вставил Боголепов.

 - А потом ещё и воевали вместе, но давайте уж с самого начала. Когда меня прислали сюда из Петербурга, назначив на должность начальника пограничного отряда, я со временем понял, что бряцанье оружием и военные методы здесь не годятся. Я армейский офицер, я привык воевать с врагом, а здесь... Здесь живут мирные люди, верные подданные Государя. По ним нельзя стрелять просто так, только лишь, если они стреляют в тебя. Это было ужасно. Многие из тех, кто днём был мирным крестьянином или купцом, ночью могли взять в руки оружие и превращались в настоящих бандитов. Они не только таскали запрещённый товар через границу, а ещё и убивали моих людей.

Тогда я написал о своих трудностях Ване... Ивану Сергеевичу. Он попросил меня официально обратиться в его ведомство, и, в качестве ответа на мой запрос, приехал сам, с секретным предписанием. Конечно, как говориться, инкогнито. Вместе мы и разработали всю эту операцию.

Рассказ продолжил Боголепов:

- Когда я прибыл, мы подняли данные всей нашей агентуры. Мы выяснили следующее: Скобелев, ещё до появления Юргиса, промышлял контрабандой в этих местах. Он был главарём небольшого отряда и его методы были самыми обычными. Бывший офицер, в какой-то степени сохранивший понятие о чести и достоинстве, он избегал крайних мер и не отличался жестокостью. Эдакий герой-разбойник, типа Дубровского. Надеюсь, вы читаете не только Варлена?