Вспоминая о своём неудачном сватовстве, Алёша задержал дыхание. Ничего, он обязательно что-нибудь придумает, и они с Софьей будут вместе. Сейчас главное выбраться из этой заварушки. Алёша приподнялся - нужно было хоть как-то разминать затёкшую спину - и снова принялся наблюдать за тем, куда едет обоз.
Лиски... Лиски... Что ещё за название такое?
Поразило ещё и то, что местные собаки не встретили обоз привычным лаем. Гремели цепями, шарахались, но лишь одна тявкнула, но тут же кто-то цыкнул на неё и загнал в будку. Судя по звукам, за заборами суетились не только собаки. Народец, похоже, не спал. Это подтвердилось, когда часть повозок въехала на один из подворий.
Всё вокруг тут же оживилось.
Не меньше двух десятков мужиков набежали будто бы ниоткуда, стали хватать с прибывших возов тюки, тащили их в дом и сарай, часть сваливали под навес. Работали спешно и без лишних разговоров. Возницы, все кроме Сиплого, тоже участвовали в разгрузке. Каждый освободившийся воз тут же выгоняли со двора, а на его место завозили новый.
Алёша рассматривал снующих мужиков и дивился той слаженности, с которой они делали своё дело. Всем руководил коренастый мужик в пиджаке и цветастой жилетке. Он ожесточённо жестикулировал и изредка прикрикивал на рабочих, понукая нерасторопных.
- Староста это лискинский. Не помню как его... не то Прохоров, не то Порошев, - сообщил Фролка. - Запамятовал. Помню, что Митричем его кличут.
- Так это у него в сараях пулемёты да пушки припрятаны?
- У него, у него. Ой, да ты не смеёшься ли? А ну тебя.
Несмотря на видимое веселье, Алёше тоже было не до смеха. Ворот шинели промок, снега под полог намело достаточно, но связанные руки не позволяли его стряхнуть. Пальцы одеревенели настолько, что жуткая резь в них, переросшая после в ломоту, уже не чувствовалась. Пальцев словно не существовало.
Из коровника, куда грузчики снесли большую часть товара, появились Скобелев и Сёма Авиатор и направились к повозке. Рядом, у самых ног Скобелева чинно вышагивал уже знакомый Алёше волкодав с которым появился накануне Сиплый. Когда они приблизились к повозке, туда же подошёл и мужик в жилетке.
- Этих-то куда? - прокричал Сиплый, указывая на пленников.
- На кой чёрт ты сюда этого горластого притащил? - недовольно проворчал староста, зло глядя на Сиплого. - Зачем его с собой таскаешь? Он же того... юродивый.
Сёма ухмыльнулся:
- А наш Мишаня сам контуженый, поэтому Сиплого и привечает. Он ему как брат, брат по несчастью. Из-за пса они сдружились, Мише собачка приглянулась, а Сиплый её просто так не отдаёт.
Скобелев грозно посмотрел на Сёму, но ничего не ответил. Митрич снова стал ворчать:
- Мне здесь лишний шум не нужен, а этот... разбудит всю деревню.
- Можно подумать, что в деревне, кроме детей малы́х, кто-нибудь спит, - умилялся Сёма. - Ждут не дождутся, когда ты им наш товар уже на разграбление отдавать станешь. Слюнки-то уже, небось, текут.
- Пусть ждут, вот только сегодня им ничего не светит. Юргис сам товар принимать будет.
- А ты начто? Иль доверие утратил?
- Может и не утратил, да просто принимать товар мне не велено, а уж тем более деревенским его показывать.
Сёма посмотрел на Скобелева.
- Чего же мы с тобой, Мишаня, привезли такого, что такая секретность?
- А вас Юргис придержать велел, - сказал Митрич.
- Это зачем ещё?
- Юргис сказал, что часть груза в Корчуху придётся везти.
- А кто же его повёзёт?
- А кто ж его знает? Может я, а может и ты. Раз вам остаться велел, значит, вы и повезёте.
- Да ты с ума сошёл. Мы с Мишаней уже вторые сутки в сёдлах. Без сна, без жрачки. Да как же... не-е-е, я на такое не согласен.
Староста зло усмехнулся.
- Да кто ж тебя, милый, спросит? Юргис велит, и как миленький покатишь. Но не паникуй раньше времени. Тем более что до утра он не явится, так что, как разгрузимся, будет тебе и постелька мягкая, и харчи.
- Значит, Юргис утром приедет? Он сам тебе это сказал? - вмешался Скобелев.
- Посыльного прислал.
- А во сколько ждать?
- Как приедет, так и приедет.
- Значит, нам до его приезда здесь ошиваться? - спросил Сёма.
- Подождёте, не развалитесь. Я вон бабам своим велел баньку натопить.
- Так, с этими-то что делать? - снова закричал Сиплый. Во время всего разговора, он, похоже, не понял ни одного слова.