— Жизнь всегда была такой для ринов. Но не все боятся или не доверяют нам. Это благодаря им мы так хорошо живем.
— Благотворительность?
— Прикуси язык, дитя, — театрально возмутился Гаф. — Рины не принимают благотворительности. Мы зарабатываем все, что получаем.
Мелисма посмотрела на Р'ванну.
— Какую работу мы здесь можем делать?
— Ту, в которой мы лучшие: сообщаем людям, какие возможности их поджидают, позволяем им увидеть ошибки на пути, делаем полезные подсказки, чтобы провести через сложности каждодневной жизни.
— Предсказываем судьбу, — продолжила Мелисма, спокойно, но пренебрежительно.
— Гадаем по картам сабакк.
Гаф широко ухмылялся.
— Пение, танцы, награды, приходящие к тем, кто раздает хорошие советы. .. Жизнь могла бы быть хуже, дитя. Жизнь могла бы быть намного хуже.
— Вы тот, кто сказал, что прибыла помощь? — спросила у Вурта Скиддера на борту «Яслей» Сафа, ринка с рыжей гривой.
— Я мог сказать что-то подобное, — допускал джедай. — Пыл момента и все такое.
Роа с интересом разглядывал Скиддера, потом взглянул через него на Сафу.
— Когда это было?
— На Гиндине, — ответила ему она, — когда он бросился, чтобы его схватило то многоногое создание, которое сгоняло нас вместе. Он сказал: «Мужайтесь, прибыла помощь».
Роа еще раз взглянул на Скиддера.
— Он бросился?
Сафа пожала плечами.
— Так это выглядело с места, где я стояла.
Они втроем стояли бок о бок по пояс в вязком красновато-коричневом питательном веществе, в котором мариновался молодой йаммоск, словно удаленный мозг в резервуаре для вскрытий. Привыкание к приторному запаху — будто аромат чесночных роз, опушенных в духи нлора, — заняло некоторое время, но сейчас почти все пленники справились с тошнотой и тяжестью в желудке, хоть один суллустианин и упал в обморок несколько минут назад; его пришлось унести.
Одно из более гибких из разнообразных щупальцев создания парило напротив Скиддера и его товарищей, их руки были заняты его массажем и поглаживанием, биммы так же поступали с определенными породами нерфов, чтобы гарантировать мясо чрезвычайной нежности. Изнуренный приятель Роа Фасго и два рина делали то же самое с другой стороны щупальца. Расположение по шесть на щупальце повторялось по всему круглому бассейну, исключая более короткие и толстые конечности йаммоска, где хватало лишь двух или трех пленников.
— Он бросился, — повторил Роа, на этот раз больше себе; он пробуравил Скиддера взглядом. — По рассказу Сафы это звучит почти так, как будто ты хотел, чтобы тебя поймали, Кейн.
— Чтобы очутиться тут? — удивился Скиддер. — Нужно быть либо сумасшедшим, либо очень храбрым.
В уголках глаз Роа собрались морщинки от улыбки.
— В свое время я знал несколько парней, которые были и теми и другими. Не могу поспорить, но что-то говорит мне, что ты входишь в этот список.
Из напоминающей луковицу головы йаммоска торчали две пульсирующие трубки, они исчезали в изогнутом перепончатом потолке трюма. Скиддер предполагал, что по крайней мере одна из них поставляла созданию необходимую смесь дыхательных газов, хоть Чайн-каль и утверждал, что йаммоски становились кислорододышащими, когда дорастали до настоящих военных координаторов.
В этот момент капитан корабля-грозди завершал круг по натертой дорожке вокруг бордюра резервуара из йорик-коралла. За резервуаром по кругу стояли легковооруженные охранники.
— Несмотря на все отвращение, которое, по-видимому, он вызывает у некоторых из вас, йаммоск — невероятно чувствительное создание, — говорил капитан. — Одним из результатов его страсти к соединению является сострадание высокого порядка, которое достигает кульминации в некоторого рода телепатии. Частью его раннего обучения является то, что мы заставляем его воспринимать определенных довинов-тягунов как своих детей, свой выводок — тех же довинов-тягунов, которые обеспечивают атаку наших космических кораблей и однопилотных суден, которые военные Новой Республики называют кораллами-прыгунами. Когда мы вступаем в схватку с силами ваших миров, йаммоск видит, что их детям угрожает опасность, и пытается скоординировать их действия так, чтобы минимизировать потери.
Чайн-каль остановился рядом со Скиддером и остальными и указал на потолок.
— Темно-синяя пульсирующая артерия, которая входит в йаммоска прямо над глазами, уже сейчас соединена с двигателем этого корабля, йаммоск все еще в процессе осваивания с довинами-тягунами. Чем добрее вы будете к йаммоску, чем больше привязанности вы будете демонстрировать, чем лучше будете за ним ухаживать, тем лучше его связь с довином-тягуном и тем лучше работает корабль.
Капитан повернулся к одной из перепончатых стен. В пузыре, который видели все пленники, находился пульсирующий организм в форме сердца.
— Вот небольшой довин-тягун, примерно того же размера, как те, что находятся в носовой части кораллов-прыгунов. Его цвет показывает, насколько хорошо вы справляетесь со своей задачей, и то, что он сейчас светлорозовый, говорит, что вы справляетесь довольно хорошо, но не так хорошо, как могли бы. Поэтому вот что мы сейчас сделаем: будем увеличивать темп поглаживаний с возрастанием числа импульсов довина-тягу-на. Если нам это удастся, корабль, в свою очередь, ответит. Поэтому давайте начнем…
Скиддер взял себя в руки. Сама работа не сильно утомляла, но интенсивный и постоянный физический контакт с щупальцами так всех изнурял, как если бы йаммоск использовал затраченную пленниками энергию, чтобы каким-то образом усилить себя. Было довольно легко отказаться от соучастия, но неусердие лишь вело к тому, что кого-то выделяли и наказывали. Когда довин-тягун начал пульсировать быстрее, пленники, пытаясь найти ритм, тоже стали поглаживать и месить йаммоска быстрее и сильнее. Пульсирование стало еще более быстрым; движения — еще настойчивее и неистовее. Темп все увеличивался. Многие пленники тяжело дышали, у некоторых началась одышка. По рукам и лицам текли ручейки пота. Те, кто не мог поддерживать ритм, упали на предназначавшиеся им щупальца или соскользнули в клейкую жидкость. Но остальные нашли общий ритм, на который йаммоск стал отвечать зыбью, проходившей по его щупальцам.