Шеш снова кивнула.
— Встречалась. За несколько дней до этого я встречалась с коммодором Брандом, который попросил меня переговорить с генеральным консулом Голгой, прежде чем он отправится на Нал Хутту.
— Вы встречались с Голгой?
— Вскоре после этого.
— Какова была природа вашего разговора с генеральным консулом хаттов?
— Мы обсуждали сепаратный мир, который хатты заключили с йуужаньвонгами, и возможность предоставления ими разведывательных данных Новой Республике.
— Генеральный консул Голга в то время сообщил, что хатты, возможно, склонятся к предоставлению такой информации?
— Он намекнул на это, да.
— И вы были готовы поверить ему на слово, хотя считается, что хатты вступили в союз с врагом?
— Протестую, — рявкнул другой адвокат. — Было доказано, что хатты пытались передать нам информацию, возобновив поставки на Ботавуи, когда ее все еще считали потенциальной целью.
Рант развернулась к трибуналу.
— И поступив так, хатты только усилили наше убеждение, что вместо этого целью является Кореллия.
Глава трибунала, мон-каламари, посмотрел на Вики Шеш.
— Сенатор, вы хотите ответить на вопрос сенатора Рант?
Шеш слегка улыбнулась.
— Я могу только сделать вывод, что хатты, возможно, пытались оставить себе свободу выбора. Я также полагаю, что йуужань-вонгам было прекрасно известно о возможности того, что хатты выдадут нам информацию, и что они использовали эту возможность, чтобы управлять последовавшими событиями. То, что Нал Хутта сейчас готовится к вторжению, говорит о том, что Борга скорее простофиля, чем заговорщица.
Мон-каламари кивнул и устремил взгляд одного глаза на Рант.
— Хатты не являются предметом этого дознания, сенатор. Вы можете продемонстрировать объективную причину, по которой нужно продолжать эту серию вопросов?
Рант склонила голову, смотря на трибунал из-под своего выпуклого лба.
— Я просто пытаюсь установить последовательность событий, которая привела к неожиданной атаке Фондора.
— Продолжайте, — велел ей мон-каламари.
Рант развернулась к Шеш.
— Сенатор, ранее предположения командного состава насчет Кореллии поддерживались информацией о дефиците спайса в определенных планетных системах. Глава государства Фей'лиа утверждает, что Консультативному совету было известно, что эту информацию предоставил Тэлон Каррде и рыцари-джедаи.
— Так нас проинформировали.
— Вам известна какая-либо причина, по которой бывший связной Тэлон Каррде или рыцари-джедаи могли захотеть направить силы обороны по ложному пути?
Ближайший к Шеш адвокат вскочил на ноги.
— Протестую. Требование предположения.
— Нет, я отвечу, — вмешалась Шеш. — Я ни на секунду не допускаю, что Тэлон Каррде либо джедаи пытались направить нас по ложному пути.
Женщина-готал изучала ее.
— Вы полагаете, что враг манипулировал и ими?
Шеш выпрямилась на стуле.
— Я полагаю, сенатор, что джедаи не непогрешимы и что нам не следует смотреть на них, как на своих спасителей. Из всего, что нам известно, йуужань-вонги привезли в нашу Галактику мощь, превосходящую даже Великую силу.
На парящей платформе недалеко от места, где собрался Судебный совет, бывшая телохранительница Исолдера Аштарта открыла люк в личные комнаты принца на борту челнока, который должен был вернуть хапанцев на боевой дракон «Песня войны», находящийся на стационарной орбите над Корускантом. Аш-тарта одарила Лею самым колючим своим взглядом, прежде чем оставить их наедине.
Исолдер стоял у широкого иллюминатора каюты, повернувшись спиной ко входу. После битвы при Фон-доре события сложились так, что они не встречались почти две недели, а «Песня войны» должна была стартовать на Хапос позже тем днем. Лея подождала, пока принц отвернется от вида на невозможно высокие башни Корусканта, прежде чем подойти к нему, но выражение боли на его лице всего через два шага заставило ее остановиться.
— Исолдер, мне так жаль, — выпалила она с полными слез глазами.
Он сжал губы, чтобы не сказать то, что собирался сказать, и глубоко вздохнул.
— Лея, мы говорили об этом перед тем, как флот покинул Хапос. Тогда я сказал тебе, что не буду считать тебя виноватой за любой несчастливый исход. Мы знали, что рискуем, идя на войну.
Ожидая, что он именно это и скажет, Лея тихо кивнула.
Нахмурившись, Исолдер отступил от иллюминатора, чтобы посмотреть на нее.
— Но ты знала, что случится. Ты это чувствовала.
Лея выдохнула.
— Я чувствовала, что развивается какая-то трагедия, но не знала когда и где она случится, и случится ли вообще. Я знала, что кое-что из моих чувств имело отношение к моему беспокойству о детях. Но я не могла отделить их от неожиданных сомнении по поводу того, что я ввязала в это вас, или по поводу стратегии коммодора Бранда относительно Кореллии.
Не в силах продолжать, она скорбно покачала головой.
Исолдер на мгновение отвел взгляд.
— Я спрашивал себя, было ли легче, если бы мы потерпели поражение от йуужань-вонгов, а не от неверно направленного огня оружия, о существовании которого мы даже не знали.
— Оружия, запушенного Анакином, — тихо произнесла Лея.
— Который также отказался стрелять из него, — быстро заметил Исолдер. — Лея, ты должна понять, мы приняли то, что с нами случилось, без враждебности или сожаления.
Она вгляделась в его печальное лицо.
— Что теперь будет?
Он провел рукой по губам.
— Ну, я не думаю, что нас ждет триумфальное возвращение домой. Консорциум разделился согласно голосованию, которое привело нас сюда. Проголосовавшие против объявили победу, несмотря на то что все мы понесли ужасную потерю. Они требуют политики изоляции — как будто одни только «Мимолетные дымки» смогут нас защитить от длинных рук йуужань-вонгов.