— Петерсгейт. Держу пари, богатый район города, — пробормотал Ранальф, проводя пальцем по дорогим серебряным пуговицам на камзоле незнакомца. — Нам придется отвезти его домой. Только так мы сможем узнать о нем еще что-нибудь. — Он вытер с губы кровь, все еще струившуюся после нанесенного удара. — Наймем повозку. Не потащу же я его на плече через весь город.
Несмотря на то что они выглядели ужасно, а от одежды воняло едким табаком, нанять повозку оказалось совсем несложно, особенно после того, как Ранальф сверкнул серебряными монетами на углу соседней улицы. Извозчик не задавал лишних вопросов, только с удивлением оглядел своих пассажиров, когда те назвали адрес. Ранальф пообещал ему три монеты сверху, если тот «окажет любезность и заставит свою тощую кобылу быстрее шевелить копытами». Атайя тоже понимала, что нельзя терять ни минуты. Она чувствовала, что происходит в голове парня, и сознавала, что в любое мгновение он может впасть в буйство. Очень не хотелось, чтобы это происходило на глазах у прохожих.
Извозчик остановил повозку на одной из богатейших улиц города. Когда Кейл и Ранальф стаскивали парня на землю, он начал подавать признаки жизни: несколько раз кашлянул, что-то нечленораздельно пробубнил себе под нос и раскрыл глаза. Но его взгляд по-прежнему оставался невидящим и как будто стеклянным.
Атайя смотрела на него с возраставшей тревогой. Страшные процессы в мозге бедняги, казалось, усиливались.
— Придется стучать в каждую дверь, чтобы выяснить, где он живет, — сказала она и поморщилась, представив себе, как это будет неприятно.
Внезапно ей вспомнился отец. Впервые в жизни Атайе стало понятно, какое унижение и стыд он испытывал каждый раз, когда его стражники притаскивали его дочь из замызганных таверн.
Неожиданно ее внимание привлекло что-то ярко-желтое, и она повернула голову. По дорожке по направлению к ним шла молодая женщина в изысканном шелковом платье желтого цвета, явно из богатой семьи. Рядом с ней, весело насвистывая, семенила служанка с корзиной с покупками в руках. Хозяйка что-то оживленно рассказывала прислужнице, энергично жестикулируя.
Подойдя ближе, женщина резко замедлила шаг, а служанка раскрыла рот, увидев троих незнакомых ей людей в обшарпанных одеждах и еле державшегося на ногах, поддерживаемого с двух сторон парня. Изумленное выражение лица женщины сменилось испуганным, затем на нем отразился ужас.
— Кордри! — истерично закричала она и подскочила к несчастному молодому человеку, промелькнув перед глазами остальных присутствовавших ярко-желтым пятном.
Служанка с широко раскрытыми от страха глазами рванула к ближайшей калитке и принялась отчаянно колотить по металлическим прутьям забора и звать на помощь. Корзина выпала из ее рук, и по дороге рассыпались разноцветные кружева, жгуты и ленты.
Через несколько секунд из особняка выбежали двое мужчин-слуг в черных одеждах. Служанка махнула рукой в сторону хозяйки, и все трое поспешили к ней.
— Извините, — воскликнула Атайя, желая привлечь к себе чье-нибудь внимание. — Это…
— Прочь с дороги, — скомандовал один из слуг и оттолкнул Атайю.
Мужчины подхватили Кордри под руки и повели в дом, озираясь по сторонам. Ранальф, Кейл и Атайя, тут же позабытые всеми, проследовали за хозяйкой и слугами.
— Беги за сэром Джарвисом, быстро! — крикнула женщина в желтом своей служанке. — Скажи, Кордри опять стало плохо!
Зайдя в дом, слуги повели Кордри через длинный коридор и скрылись за дверью. Хозяйка поспешила туда же. Спустя некоторое время откуда-то из задней части особняка послышались дикие вопли, затем звон бьющегося стекла. Еще через пару минут в коридоре вновь появились слуги. Их лица были бледными и перепуганными, один из них что-то возбужденно бормотал себе под нос, поминая дьявола и его деяния.
Атайя, Кейл и Ранальф переступили через порог, собираясь выяснить, куда увели Кордри, но появившаяся откуда ни возьмись внушительных размеров особа в поварском чепце преградила им путь.
— Кто вы такие? — грозно спросила она и замахнулась на незваных гостей половником. — Ну-ка убирайтесь отсюда!
Атайя умоляюще протянула вперед руки.
— Мадам, мы — те люди, которые привезли Кордри. Мы нашли его у реки…
Она не успела вымолвить больше ни слова: Ранальф резко схватил их обеих за руки и толкнул к стене.
— Осторожно!
В следующее мгновение увесистая хрустальная люстра сорвалась с металлической цепочки и с оглушающим звоном рухнула на пол. Сотни осколков разлетелись в разные стороны.
Ранальф глубоко вздохнул.
— Я почувствовал, что это произойдет…
Атайя содрогнулась всем телом, взглянув на болтавшуюся на потолке цепочку и мысленно оценив вес люстры.
— Быстрее! Надо найти его и успокоить, пока он не разрушил весь дом.
Повариха все еще не могла прийти в себя, поэтому не препятствовала их намерениям. Атайя, Кейл и Ранальф пробежали через длинный коридор, распахнули дверь и очутились в просторной гостиной. Парчовые занавески на окнах были второпях задернуты, и из-за царившего здесь полумрака комната напоминала покои больного. В центре на широкой скамье, устланной подушками, сидел седоволосый мужчина, изо всех сил пытавшийся удержать бившегося Кордри. Рядом с ними, утирая слезы кружевным платком, стояла женщина в желтом платье, а в углу расхаживал взад и вперед тощий пожилой человек в старой тунике. Он то и дело раздраженно поглядывал на остальных, нервно сжимая и разжимая пальцы.
— Взгляните на вещи трезво, друг мой, — воскликнул он, медленно направляясь к скамье. — Я желаю вам добра, послушайте меня. Мы должны отправить кого-нибудь в собор. Нужно покончить с этим!
— Успокойся, черт тебя побери! — проворчал седоволосый. — Собираешься притащить сюда священника? Мечтаешь отдать его им в лапы?
— Сэр Джарвис, вы не должны так поступать. Все в городе уже узнали, что происходит с Кордри. Если вы будете продолжать вести себя подобным образом, то вас обвинят в укрывательстве.
Джарвис резко повернул голову, подобно разгневанной собаке, едва сдерживая ярость.
— Ты потерял жену, Джилберт, позволил убить ее. Но я не собираюсь так просто расставаться с единственным сыном!
Щеки тощего человека вспыхнули, но прежде, чем он успел подобрать нужные для ответа слова, Атайя стремительно вошла в комнату и склонилась над молодым колдуном, корчившимся от боли и страданий, мокрым от пота.
Оба мужчины изумленно уставились на нее, удивляясь больше ее ужасному виду, нежели тому факту, что она совершенно им незнакома.
— Кто, черт возьми…
— Отойдите и не мешайте, — отрезала Атайя.
Ее голос прозвучал так резко и по-королевски, что она сама удивилась. И обрадовалась полученному результату: мужчины, замолкнув, отступили, подчинившись ее распоряжению. Таким тоном с ней с самого детства нередко разговаривал отец, и мозг девушки подсознательно впитал каждую его нотку.
Только женщина в желтом продолжала стоять на прежнем месте. В ее светло-голубых глазах отражались страх и надежда.
Атайя жестом велела Ранальфу подержать Кордри за плечи, а Кейл крепко прижал к скамье его ноги. Молодой колдун стал еще больше сопротивляться. Атайя быстро зафиксировала его подбородок ладонями и попыталась заставить беднягу взглянуть ей в глаза.
— Послушай меня, Кордри… Так ведь тебя зовут?
Ответа не последовало, но молодая женщина энергично закивала.
— Кордри. Кордри Джарвис, послушай меня. Послушай и постарайся понять.
Атайя, не отводя взгляд, дотронулась до сознания Кордри, пытаясь вытянуть его_ мысли из бездны безумия. Через несколько секунд ей удалось ухватить его измученный мозг и сжать настолько крепко, чтобы не причинить вред, но и не дать возможность ускользнуть от нее. Кордри отчаянно сопротивлялся, испугавшись внезапного вторжения, но в его глазах вспыхнули искры надежды, как будто глубокое подсознание, зажатое в тиски сумасшествия, подсказывало ему, что она в состоянии помочь.