— Сережа, прошу тебя, не поднимай Сашку, он уже не маленький, а тебе врач запретил поднимать больше десяти килограмм, ты что забыл?
Посмотрев на Вику, мне стало понятно, что она будет заботиться обо мне всегда, потому что безгранично любит.
Даша позвонила поздно вечером, сообщив, что благополучно долетела и уже дома. Я положил трубку телефона и подумал, что наши взаимоотношения, наконец, налаживаются, и был этому рад.
— Кто звонил? — спросила Вика, стоя у двери спальни со стаканом в руке.
— Даша, сообщила, что долетела нормально. Тебе привет.
— Спасибо. Ты знаешь, она мне понравилась.
— Правда.
— Да. Она очень похожа на тебя.
— Нет, она копия матери.
— Внешне да, но многое в её характере твоё.
— Ты ошибаешься.
— Ничего я не ошибаюсь. Мне со стороны виднее. Не все конечно, но очень многое твоё.
— Это хорошо или плохо?
— Когда как и смотря для кого.
— Вот как, интересное рассуждение, а можно пояснить?
— Например, её манера отвечать на вопросы. В них прослеживается такая же безапелляционность, которая свойственна тебе.
— Ты считаешь, что это присутствует у меня?
— Конечно, — Вика подошла ко мне и, обняв рукой за шею, поцеловала и добавила, — и потом, у неё общая манера разговора абсолютно такая же, как у тебя.
— Не думаю, хотя, в конце концов, это же моя дочь, а не соседа.
— А что ты так сразу возмущаешься? Я же не сказала, что это плохо. Просто ответила на твой вопрос. Вот и всё.
— А в целом, как ты её нашла?
— А в целом, — она внимательно посмотрела на меня и сказала, — она славный человек и ты сделал большую глупость в своё время, что не принял участие в её воспитании, поэтому скажи спасибо, что она вообще приехала к тебе, потому что с её характером это был поступок, заслуживающий уважения. Она наступила на собственное я.
— Ты так считаешь?
— Да так считаю.
— Знаешь, я попросил за это у неё прощения.
— Ты, прощение, правда?
— Честное слово.
Вика снова поцеловала меня и сказала:
— Я рада, что ты нашел в себе силы, понять свои ошибки и изменить своим принципам. Надеюсь, что теперь, она чаще будет нас навещать, а в твоем сердце поселится покой, потому что уверена, что ты всегда переживал в душе, что между вами нет близости, какая должна быть между отцом и дочерью.
Я с благодарностью посмотрел на свою жену и, крепко обнял, уткнувшись, как ребенок в её грудь, а потом стал шептать на ухо слова любви.
— Сережка, перестань, ты прямо как влюбленный Ромео.
— А я и есть влюбленный Ромео.
Вика вырвалась из моих объятий и упорхнула в спальню. Я последовал за ней, прикрывая за собой дверь.
Телефонный звонок раздался через день после отъезда Даши. По привычке, подняв трубку, я решил, что это звонит Уотс, с которым мы созванивались по несколько раз на дню. Поэтому как всегда, по-английски спросил, кто звонит.
Однако, вместо привычного мне, — Серж, это я Грей, — вдруг услышал:
— Алло, Сергей Николаевич? — звонивший произнес это на русском языке и при этом голос говорившего, показался мне знакомым.
— Да, с кем говорю?
— Не узнаете, участковый Селезнев Игорь Витальевич беспокоит. Мне ваш номер дала Дарья Сергеевна.
У меня словно оборвалось всё внутри, неужели с Дашей что-то произошло, и поэтому почти закричал:
— Что с Дашей?
— Ничего все нормально, я вам звоню совсем по другой причине. Мне надо с вами встретиться, могу ли я приехать?
— Вы ко мне?
— Да.
— Да ради Бога, только я с семьей теперь живу в Испании, — ответил я в полном недоумении.
— Дарья Сергеевна мне все рассказала, поэтому уже оформляю командировку, но прежде чем ехать решил всё же созвониться, а то нагряну как снег на голову.
— А что собственно произошло?
— Уверяю вас, всё нормально. Я год как на новой работе. Работаю под началом Зонина, помните такого?
— Конечно.
— Это мой шеф. Просил кланяться вам и Виктории Александровне. Короче еду по его поручению.
— Когда ждать?
— Вылетаю сегодня, если всё будет нормально, то утром буду у вас.
— Хорошо встречу в аэропорту, какой у вас рейс из Мадрида?
— Спасибо, — и он продиктовал номер рейса и время прилета.
— Да и еще, если не трудно, захватите буханку черного хлеба, две селедки, сала и бутылочку кристалловской, а лучше черноголовки.
— Уже всё упаковал в чемодан, — услышал я смеющийся голос Селезнева.