В конце концов, жертва попросила помощи. Ее жизненный путь долог, да за плечами нет стольких грехов и суммы жизненных ошибок, чтобы пройти мимо. Долг ангела - наблюдать, но долг неизжитого человека в ней - вмешаться, хоть это и не совсем ее дело.
Люция искренне надеялась, что Алрониил простит и на этот раз. Архангелам ведь свойственно прощать?
Ангел взмахнула крыльями и взмыла в воздух, обрушив меч меж мучителем и жертвой. Клинок полыхнул синим огнем, и незримые путы, которые тянулись от рук душителя к шее Вячеслава, исчезли.
Свобода! Глоток жизни!
Стихийник рухнул на землю. Упал тяжело, неестественно, мешком с картошкой. Вдобавок - лицом вниз. Щека приложилась к асфальту. Кровь устремилась к мозгу, в голове загудело. В глазах бешено замелькало. Черные и белые пятна заслонили картину мира.
Вячеслав жадно хватал воздух ртом. И легким все его не хватало. Мозг требовал больше. Сердце рвало грудь. Сил оставалось только на удержание сознания и на то, чтобы заставить тело работать в прежнем режиме. Или на половину... Или на четверть. Остаться в живых любым путем! Или неизвестный найдет тысячи способов, как приспособить его тело для новой жизни, а душу заставить страдать. И так, что любой из этажей ада покажется благом по сравнению с этим.
Ян ощутил, как существо в нем отпрыгнуло, все еще держа руки перед собой. В идеальную картину удушения, захвата тела и последующих мучений добавился новый персонаж.
Третий всегда лишний.
Себя в уголке сознания Ян за третьего не считал. Он же всего лишь человек... А эти - точно не люди. Чего высовываться? Пусть сами разбираются. Не лезь не в свое дело, Ян. Ты же так... кусочек тлеющего разума, пока не пройдет месяц.
- Какого дьявола ты вмешиваешься, ангел?! - зло бросил демон в теле человека.
Ян от этого голоса перестал смотреть на мир и забился в уголок, стараясь сделаться незаметным и вообще не мешать. Его нет. Он появится только через месяц. Или когда подселенец сделает все, что хотел. Насытится местью, поработит кого-нибудь или совершит ритуал. Все, что угодно. Лишь бы поскорее сделал и ушел. Он не оставил свободы действий. Только наблюдение. Даже слов говорить лишних не стоит.
Мало ли...
Ангел обозначила улыбку. Хрупкую, легкую, но в любой момент готовую стать оскалом.
- Как-то глупо умирать в день, когда полюбил, - произнесла Люция. - Он же только жить начинает. Да и я не должна отчитываться перед проклятыми, - ответила привычно для старой Люции ангел и перехватила меч обратным хватом, приблизилась на шаг к врагу. В душе ее была тоска. Единственный демон, которого она поняла и приняла, отказался поверить ей.
Ян на шаг отступил. Повышая голос, демон прокричал, как свойственно подселенцам. Уроки отца не прошли даром. Вводил в заблуждение всех в окружении, играя свои роли.
- Все по договору! Человек дал согласие! Ты не вправе вмешиваться!
- Люди глупы и наивны, - спокойно ответила ангел, которой последние сутки было наплевать не все правила. Мировосприятие дало трещину, как и несколько веков назад. История повторялась. - А ты не вправе лезть в мир живых, будучи мертвым. Все остальное - мишура. Я не наивная простачка, как века назад.
- Это ты так думаешь! Тебе попадет от твоего лагеря за вмешательство!
Ангел приблизилась еще на шаг, готовясь к прыжку.
- Человек не знает, что без обряда изгнания ты исчезнешь только с его смертью. Он даже не подозревает того, что ты питаешься его энергией, своей не имея. Ты сжигаешь его! И... хм, что я вижу? Не ты ли спровоцировал его болезнь? Ты лжец, которых говорит мне о каких-то договорах? Каков наглец!
Ян помимо воли прислушался к разговору...
- Пошла прочь!!! - бешено закричал Икзар и ветвистые черные заряды, так похожие на небольшие молнии, сорвались с рук. Гнев, ярость и отчаяние удесятерили его силы. Много отдал и сам Ян, убеждая себя, что ослышался про невозможность самостоятельного ухода сущности. Его сомнения напитали тело невольными эмоциями. Их вспышки на многое хватило.
Люция подставила клинок. Но одного не хватало, чтобы отразить оба разряда и приготовилась ощутить боль - этот безжалостный и беспощадный индикатор, позволяющий почувствовать, что ты все еще жива.
Полыхнуло черным. В меч ударило. Вибрация от удара прошлась по всему телу ангела. Люция, моргнув, открыла глаза. Перед ней повисло зыбкое марево. Словно паром шла земля, только вместо неровных белых клубов воздух матово светился.
Воздушный щит!
Ангел, краем глаза отметила поднимающегося стихийника. Про себя поблагодарила Вячеслава за помощь и прыгнула на тело Яна, не давая возможности демону в нем начать новую атаку. Вселившийся ощутил удар тяжелой подошвой в челюсть. Больное тело Яна не было приспособлено для рукопашной. Удар отбросил в кучу листвы. Тут же ботинок ангела наступил на грудь. Ощутимо наступил, словно придавил гидравлическим прессом. И как столько силы помещается в этой хрупкой на вид девушке? Воистину - ангельская внешность обманчива.
Глаза белокурой воительницы полыхнули белым, голос возвысился, выйдя за пределы человеческого диапазона. Так начался ритуал изгнания.
- Сам деготум, аверум! Изхира! - клинок в руках ангела объяло синим пламенем от рукояти до кончика лезвия. Люция тут же вонзила его в плечо Яна.
Лишь кривая улыбка досталась ангелу. Икзар не стал бороться за тело, исчез, вернувшись в тело Карины и оставив всю боль хозяину тела.
А Ян со всей ясностью сознания и вернувшегося контроля над телом ощущал, что значит быть пронзенным сталью. Все ощущения от момента вспарывания кожи и мяса до не менее болезненного извлечения меча отпечатались в мозгу.
Боль вспарываемой плоти запомнилась навсегда.
Люция провела свободной рукой над мечом. Кровь с острия исчезла. Артефакт свободно вошел в ножны на поясе. Ангел склонилась над оглушенным болью человеком и как ребенку принялась объяснять очевидное:
- Если кто-то говорит, что даст тебе силы, ожидай, что потребует в два раза больше. Эта боль будет тебе уроком. Переживи ее и стань другим. В тебе есть силы, чтобы перебороть все. Просто позволь себе сделать это. Ты не болен. Ты просто поверил в болезнь.
Ян, кряхтя и зажимая рану на плече, приподнялся. Белое марево перед глазами никак не оформлялось в ясные очертания. Люция была для него незрима, только ощущение присутствия и белые блики в глазах, словно дефект зрения. Слова ангела, льющиеся из ниоткуда, казались священными, проникая в самую душу. Ну, если не в душу, то в само его существо, впитываясь чем-то более глубинным, чем разум. Слезы освобождения хлынули по щекам. Ян пополз по траве, припадая на колени и склоняя голову до земли. Тело жгло, тело горело. Холод, копившийся в теле последние месяцы, отступал, таял под лучами озарившего его внутреннего света. И боль казалась приятной. Он принимал ее всем сердцем. Состояние катарсиса облегчало страдания, душа рвалась ввысь, свободная от предрассудков разума.
Поднявшись, Ян побрел вдоль аллеи, покачиваясь, как молодое деревце на ветру. Рана на плече быстро затягивалась, и он физически ощущал, как с каждым новым шагом приходят силы. Силы, чтобы жить. И они были не чьи-то, они были его. Все хранилось в нем самом. Стоило только достать.
Жизни человеку дается ровно столько, чтобы дожить до смерти.
Люция посмотрела вслед человеку, вздохнула:
- Еще один плюс прозревшему, еще один минус вмешавшемуся. Ох, и получу же я сегодня пряников.
Снова скупая улыбка и ангел исчезла.
Вячеслав запоздало подбежал, протянув руку, словно пытался поймать мираж.
- Стой! Погоди! Ангел, я твой вечный должник! Понимаешь?! Я обязан тебе!
Стихийник огляделся. Никого вокруг.
Белокурая спасительница исчезла вслед за мучителем и даже обладателем тела, свидетелем их сражения.
- Благодарю тебя, ангел, - прошептал стихийник. - Никто не должен умирать в тот день, когда полюбил. Я верну долг. Любящий человек не может солгать!