От этих слов стало легко. Весь мир, весь бесконечный, серый мир, снова чуть посветлел. Теперь мир озаряла ее улыбка.
Жить ради второй половины! Жить ради Иришки! Жить и любить!
* * *
Несколько веков назад
- Архиведьма, знай свое место! - Крик князя тьмы пронесся по лесу.
Никто не услышит, слишком глухое место. Хранитель остался в сожженной деревне, насилует девок с молчаливого согласия воплощенного исчадия ада. Приближенные рогатого воителя рыщут по окраинам, добивая уцелевших - разбежавшихся по округе крестьян. Прийти на помощь не успеют. Они и сами вдвоем забрели в эти леса лишь потому, что князь слишком увлекся погоней за беззащитными людьми. Нагнать его уставшую лошадь для отдохнувшего коня старшей ведьмы, не составляло труда.
- Прости, Валияр, я почти не слышу твоего голоса. Слух мой заполонили крики детей, которых ты приказывал бросать в костер.
Ведьма стеганула по крупу лошадь князя. Гнедая кобыла вскочила на дыбы и помчалась в чащобу на рассвет. И все же архиведьма не спешила слезать с коня, когда оказалась рядом с плечистым иномирцем. Только так можно было быть выше его.
- Что ты хочешь, Люция? - Обезоруженный князь внимательно следил за обоими мечами в руках ведьмы-воительницы. Он устал от погони и холод Энрофа не добавлял демону сил. Этот удар сбоку по седельным ремням был не ожидаем. Его выбросило из седла на скорости, и изваляло в пыли и грязи. Оскорбление, которое он не сможет простить простой смертной.
- В убийстве детей не было никакой необходимости. - Холодно обронила Люция. - Крови крестьян вполне хватало для ночного ритуала. Зачем была эта предрассветная бойня?!
- Лучше не оставлять следов. Нам не нужны свидетели, указывающие инквизиторам на нас.
- Ты сам своими действиями привлекаешь их! Если сожженную деревню и убийства жителей можно было списать на бандитов, то непогребенные души точно укажут на наш след. Души детей для инквизиторов сейчас вообще как маяк для кораблей в море! Ты глуп, демон! Как могли поставить такого над нами?
- Знай свое место! - Уже не так уверенно обронил князь рогатых, как называл его Хранитель души Люции. Демон поднял двуручный молот в жилистых руках. - Ты поплатишься за свое предательство.
- Мои девочки поумирали за твою глупость, отвлекая регулярные войска. Слишком много бессмысленных смертей для одних суток, рогатая тварь.
- Твой Хранитель будет недоволен тобой. - Оскалился князь. Четыре рога объяло огнем. Молот, выкованный в антимире, раскалился алым, алой стала кожа князя. Тряпки, надетые на тело, выжгло огнем. Он больше не мог с ними мириться в гневе своем.
Люция с двойственными чувствами спрыгнула с коня. Совсем вовремя. Один удар молота перебил лошади хребет и предсмертные звуки агонии животного пронеслись по лесу.
Пути назад нет.
Люция видела достаточно. И больше не могла мириться с существующим положением вещей. Семь учениц отдали жизни ни за что. И вера в своего пожилого Хранителя давно остыла. Слишком много ошибок. Он часто пьет, чтобы без страха общаться с демонами. Замутненное сознание не видит, куда завела дорога жизни их тандем. Все, кто шли за ними из людей, пали этой ночью. Вокруг лишь демоны. И главой над ними - князь Велияр. Четырехрогий, хвостатый демон более двух метров роста. Тварь, открыто истребляющая людей при первом случае без всякой причины, опротивела ведьме-воительнице.
Люция отскочила от возобновившейся атаки. Молот почти снес вяз, проломив могучую сердцевину дерева. Ствол с широкой кроной, ломая ближайшие деревья, с треском обрушился на землю. Листья попадали на голову демона и тут же сгорали в огне его гнева.
Посмотрев на восходящее солнце, Люция сама бросилась в атаку. Отступать было поздно. Клинки вспороли живот от паха до роговой брони на груди демона. Единственное уязвимое место, которое обычно закрывали длинные руки. Но сейчас руки обхватили молот и не успели защитить живот.
Люция смотрела как в глазах демона полыхнуло черное пламя. Он хотел что-то сказать, но не успел. Это внутреннее пламя мгновенно охватило его всего, испепеляя до горстки пыли. А когда воительница склонилась, чтобы зачерпнуть е е в ладонь, рассвет сквозь кроны деревьев стал неожиданно ярче.
Крылатое существо ослепило ее, сойдя с неба на полянку. Под этим бесконечным светом, пронзающим ее насквозь, она могла только склониться, пасть на колени и молить о пощаде.
- Кто ты? - Спросила Люция.
- Алрониил. Архангел. Свет, который испепелит тебя за все твои грехи.
- Я... готова.
- Опусти голову, иначе ослепнешь.
Люция предпочла смотреть, ни на миг не опуская головы. Радужная оболочка глаз выгорела. Глаза стали полностью белыми. Она ослепла, как и сказал небесный посланник.
- Твоя гордыня похоронит тебя раньше, чем наш свет.
- Дело не в гордыне, архангел. Я просто хочу сгореть в вашем свете. Утонуть в нем и раствориться. Я хочу стать этим светом и преданном служить ему, пропустив его через себя и распространяя вокруг.
- Ты хочешь стать ангелом?
- Мне все равно, как это называется. Я хочу стать светом.
- Зачем слепой свет?
- Глаза слепы. Душа зряча. Я готова искупить грехи, Алрониил. Прими же мою жертву.
Небесный посланник коснулся ее, и она прозрела.
* * *
Настоящее время.
Собаки лаяли яростно, до хрипоты. С клыков капала желтоватая слюна. Натянутая ржавая цепь звенела. Поводки на мощных шеях грозили порваться и отпустить защитников дома на охоту. Для незваного гостя эта охота могла быть последней в жизни.
Нечего являться ко двору после заката, когда в небе уже горят первые звезды.
Инквизитор прикурил сигарету и сладостно затянулся. Нюх сегодня был ему ни к чему, можно позволить себе и забыть о запретах. Оборотень, чуя опасность, не уйдет далеко от дома. Да и жену не бросит один на один с неизвестным. Ведьма ему дороже жизни. Не бросит. Да и ведьма не из молодых и слабых, опытная. Почуяла присутствие еще до того, как Фагор подошел к калитке, и залаяли собаки.
Инквизитор так и не сделал ни одного затяга, но сигарета, вспыхнув в руке, рассыпалась на ладони горсткой пепла. Странный для постороннего взгляда человек растер пепел по пальцам и выдохнул образовавшуюся массу за калитку. Облачко пепла выросло в размерах и стало темным, как грозовая туча. "Туча" увеличилась в размерах и поплыла к собакам. Доберман и ротвейлер, поджав хвосты и завизжав, как мелкие беспомощные щенки, попрятались в конурах, продолжая жалко скулить уже оттуда.
Инквизитор протянул руку через калитку, сбросил крючок и вошел на частную территорию. Здесь, по данным инквизиции, уже не первый год жил оборотень, называющий себя Каном. Когда то он был Николаем, что привычнее уху людей. Но оборотни не люди.
Нормальные люди в небольшом поселке городского типа просто не могли понять, куда пропадают коровы, исчезают собаки, и почему лошади сторонятся леса. Грибников и охотников в деревне не осталось - сгинула охота ходить в лес. Люди хоть и не ощущают зла леса, но видят неясные тени, испытывают необъяснимый страх, от которого на пустом месте мурашки по коже или ступор. Люди и к речке ходить стали реже, разве что большой компанией. А всему виной эти двое, которые спелись вместе и им вроде как списали прошлые заслуги. Инквизиция терпела Кана только из-за заступничества демонов. Кому-то пес определенно лизал пятки... Или копытца, что ближе к истине. Но Фагор никому ничего прощать не собирался. Довольно терпеть правила, от которых гибнут люди.
Загремел засов на крыльце. На веранду вышла суровая, рыжая, давно уже не молодая Инесса. Карие глаза блестели как у кошки. В одной руке ведьма теребила плетеную вереском куклу, в другой держала несколько игл.