Та даже не подняла руки. Но взор ее стал осмысленным. Отхлынула из карих отцовских глаз муть боли и страха, растаяла завеса ужаса перед смрадной глубиной нечеловеческой подлости. И заблестела в них пронзительная, смертоносная, как клинок боевого ножа, ненависть.
Я... сделала... правильно... ты... мразь...
Аслан наклонился, злобно рванул ее за щиколотку и, оттащив девушку от стены, наступил ей ногой на живот. Снова швырнул подушку в лицо, словно желая погасить этот горящий презрительный взгляд, и уткнул пистолет в мягкую поверхность.
Выстрел прозвучал глухо. Никто его не услышал.
Да и услышал бы?...
На улице, прикурив сигарету и с удовольствием затянувшись, Ахмед сказал:
- Слушай, а зачем тебе квартиру искать? Чем эта плоха?
- Двухкомнатная? Да если у нас с Лейлой дело и дальше так пойдет, нам скоро и трехкомнатной мало будет. А эту давай для себя оставим - если повеселиться надо будет, не придется место искать. Завтра я пару русаков у отца возьму и сюда отправлю, чтобы падаль выкинули и порядок навели.
Хор-рошая идея! - рассмеялся Ахмед, - вторая за день. Ты у нас мудрый, словно аксакал!
* * *
Рано утром омоновский "Урал" въехал в небольшой, когда-то уютный двор, огороженный старыми кирпичными и панельными пятиэтажками. Дома относительно неплохо пережили начало войны. Хотя, конечно, оконные стекла в этом дворе существовали только в виде устилающих асфальт осколков. В некоторых стенах зияли рваными краями дыры от снарядов. Надо многими оконными проемами засохли широкие смоляные языки, оставшиеся после пожаров. Но таких зданий, чтобы остались одни стены или вообще бесформенные руины, не было.
Зато, практически на каждом этаже во всех домах виднелись рамы, затянутые полиэтиленовой пленкой, торчали трубы "буржуек", которые помогли уцелевшим жильцам пережить эту страшную зиму.
- Да тут народу по-олно! - озабоченно протянул один из бойцов.
- Убрать всех из подъезда! - распорядился Змей - командир отряда.
- А если кто-то не уйдет?
- Его проблемы. Главное, посмотрите, чтобы дети где-нибудь не остались одни, без родителей. Если открывать не будут, попросите соседей, они тут все друг друга знают.
В интересующем омоновцев подъезде обнаружились восемь семей. Остальные квартиры стояли пустые, с выбитыми в ходе боев, мародерских походов или многократных зачисток дверьми. Многие повыгорели, либо были завалены обрушившимися с верхних этажей кусками бетонных перекрытий. В одной - бойцы обнаружили бывшую огневую точку. На окне сохранились изрядно потрепанные и обугленные мешки с землей, а пол был чуть не в два слоя засыпан стреляными гильзами. Похоже, тут работали пулеметчики. А, судя по буро-черным шкваркам на стене и полу, закончил их работу термобарический выстрел из "Шмеля".
Но особенно разглядывать эти картинки было некогда.
Выдворив на улицу молчаливых, зыркающих исподлобья мужчин, причитающих на разные голоса женщин и целые ватаги не столько испуганных, сколько любопытных детей, бойцы вернулись на площадку третьего этажа. Сбоку от одной из дверей, с угрюмой усмешкой посматривая на свежие, торчащие наружу щепки возле пулевых пробоин, стоял Змей. Рядом нервно переминался с ноги на ногу оперативник из комендатуры, в помощь которому, собственно, и были приданы омоновцы.
- Сам не откроет, - озабоченно сказал опер.
И, словно в подтверждение, за дверью глухо прозвучала короткая автоматная очередь. Снова полетели щепки. Одна пуля, срикошетив от стальных перил, секунды три дурным жуком металась между бетонными стенами лестничного пролета. Выбившись из сил и не найдя, чьей бы крови испить, она волчком прокрутилась по пыльному полу и упала в просвет между этажами.
- Его проблемы, - пожав плечами, снова проговорил Змей, - ладно, иди, покури, а мы тут сами разберемся. Пушной!
С верхнего этажа, бесшумно ступая ногами, обутыми в белые кроссовки, спустился сапер отряда - невысокий, сухощавый, с тонкими черными усиками, делающими его похожим на элегантного героя-любовника из старых фильмов. Он ловко, не задерживаясь в створе "стреляющей" двери, скользнул через площадку и встал с противоположной от командира стороны.
- Он там чем-то грохотал. Баррикадируется. Надо открыть так, чтобы на заходе не задерживаться.
- Сделаем!
Пушной, как любой хороший сапер, был хронически болен любовью ко всякого рода подрывам, ловушкам и прочим спецэффектам своего громыхающего ремесла. В любой другой ситуации он бы просто сиял от счастья, что представилась возможность поработать на виду у такой понимающей публики. И снял бы эту дверку аккуратненько, "по трем точкам", без лишнего шума и пыли. Но сегодня, как и его обычно жизнерадостный и улыбчивый командир, он был непривычно холоден и жестко сосредоточен.
Из саперной сумки, висящей на боку, он достал двухсотграммовую толовую шашку и вставил в гнездо детонатор с коротким куском огнепроводного шнура. Подумав секунду, достал вторую и стал сматывать их вместе изолентой.
- Не многовато? - почти беззвучно, одними губами спросил Змей.
- Все равно выходить из подъезда. Если будет мало, очухается, пока снова поднимемся, - так же тихо ответил Пушной. - Правда, если близко стоять будет, пришибет его.
- Его проблемы, - в третий раз повторил командир и, не торопясь, пошел на улицу.
Группа захвата, покуривая за компанию с опером, стояла прямо напротив двери подъезда. Вторая расположилась с обратной стороны дома, на случай, если "клиент" решит поиграть в альпиниста.
- Встаньте по бокам, - буркнул Змей, - Пушной там решил из целого подъезда одну квартиру сделать.
Бойцы молча расступились по сторонам и замерли в ожидании.
Сапер выскочил на улицу, досчитывая на ходу стремительной скороговоркой:
- и пять, и четыре, и три, и два...
Его внутренний хронометр слегка подвел. На счете "и два" дом содрогнулся. В окнах обжитых квартир надулись пузырями и звучно лопнули куски дефицитной полиэтиленовой пленки. Из оконных проемов разрушенных ударили пыльные смерчи. А через долю секунды воздушная кувалда шибанула изнутри подъезда, сорвав с петель входную дверь и расколов ее пополам.