Кисетов (про себя). Кур покупаем, а яиц что-то ни у кого не видать.
Лагута. Я тебе, дура, еще на балу про сад говорил.
Кисетов. Ты про яблоки буровил.
Лагута. Потом у Зимовеевых говорили.
Кисетов. У Зимовеевых мы про телок ругались.
Лагута. Нет, у Туркиных — про телок, а про сад — у Зимовеевых.
Явилась Аграфена Матвеевна.
Аграфена Матвеевна. Мы мужиков ищем, мы свои плечи оттерли, а они тут, как апостолы, прохлаждаются!
Тимофеич. Граждане!..
Аграфена Матвеевна. Черти невзрачные, табак тут глотаете, а мы носим…
Тимофеич. Граждане, бога ради, оставьте комнату, дайте работать! Сами кричите, почему год не сведен, а разве его сведешь в таком гаме!
Аграфена Матвеевна. Почему мы носим, а они не носят?
Кисетов. Что вы носите?
Аграфена Матвеевна. Что?.. Чорта!.. Картошку.
Тимофеич. Граждане, идите ругаться в залу.
Аграфена Матвеевна. Идите за мной!
Лагута (Аграфене Матвеевне). Только не брызгай, не брызгай.
Аграфена Матвеевна и Лагута ушли.
Тимофеич (со счетами). Сорок и сорок — рупь сорок, рупь… Куда девался хлеб, который сеял нам на пробу самолет? Черти с квасом съели!.. Сорок и сорок — опять рупь сорок.
Явился Дудкин.
Дудкин. А-а!.. Рад, что тебя застал. Женюсь. Деньги требуются. Здравствуй, Тимофеич!
Тимофеич. Здравствуйте! Руки не подаю. Пальцы в чернилах. Пишу документ.
Дудкин. Я для вежливости, как подобает культурным людям.
Тимофеич. Надоело, слыхал! Культурные люди… Глаза бы мои не видели, уши не слыхали! Галстуки носят, галстуки… Вы подумайте: русский мужик, какой-нибудь Стенька Разин — и в галстуке! Ведь это ужас на всю Европу! Не могу!.. Уходи, не засть свет глазам.
Дудкин. Зачем уходить? Не слышишь, что ли, — женюсь. Мне деньги надо.
Тимофеич. Женишься? На Лизавете? Знаю. Ну, и женись, а я тебе не сват.
Дудкин. А расчет?
Тимофеич. Это какой расчет?
Дудкин. Ты мой хлеб продал?
Тимофеич. Продал.
Дудкин. А деньги мне отдал?
Тимофеич. Неужели не отдал? Что ж это я! Твоего хлеба мы отвезли рублей на пятьсот.
Дудкин. Не менее.
Тимофеич. И не более. Эх, замечу я тебе, будто я твой отец: жалко деньги! Дайте вам, между прочим, пятьсот рублей, дайте вам, между прочим, выходной день — вы хотите надеть галстук. Пороть мало!
Дудкин. Не между прочим, а всерьез — женюсь.
Тимофеич. Все равно, пороть мало.
Дудкин. Ругайся. Ты человек старого покроя.
Тимофеич. Подымай расписку.
Дудкин. Не пойму, как подымать.
Тимофеич. Подымай документ. Так говорится в конторах, а ты никогда не слыхал. А поднял документ — отправь таковой по назначению… Что такое назначение? Я. Кто я такой? Юридическое лицо, член правления, зампредседателя, завхоз.
Дудкин. На то тебя и поставили, что ты владеешь. Нате! (Отдает расписку.)
Тимофеич производит над распиской различные манипуляции, в конце концов пробует на зуб и вдруг начинает жевать.
Э-э-э-э! Дядя, товарищ! Что ты делаешь? Остановись! Не может быть… Съел?..
Тимофеич. Съел.
Дудкин. Как же ты ее съел? Зачем?
Тимофеич. Как съел, никто не видал. А зачем? А вот зачем. (Меняет тон.) Гражданин Дудкин, оставьте учреждение.
Дудкин. А деньги?
Тимофеич. Подыми документ.
Дудкин. Вон где, вон как, вон что!.. Кровь у тебя кипит при виде Дудкина. Он галстук надел, руки вымыл? Да? Пороть его мало? Вон где твои тайные мысли!.. Ну, я тебя сейчас подыму вместе с документом.
Тимофеич. За драку в присутственном месте…
Дудкин. Ты подведешь… Но я пойду… Я скажу, я найду, что сделать с тобой. (Ушел.)
Тимофеич. Пойди, найди!.. Ну, слава тебе господи! Другой бы по морде бил, а этот отходчивый. Не может ли чего-нибудь выйти?.. Нет, без документа ничего не может выйти… Фу, чорт, расписка, видать, была грязная, еще отравишься. Молока попить надо. (Пьет из бутылки молоко, принимается считать.) Сорок и сорок — рупь сорок.
Явились Дудкин и Маша.
Дудкин. Вот он, кто свои расписки поедает. Смотри!
Тимофеич. Может, задом повернуться для прелести?
Дудкин. Тимофеич, замолчи, а то стукну!
Тимофеич. Для того и свидетеля привел. Умный!
Дудкин. Маша, что же ты молчишь? Неужели ты не видишь, как они зарвались?
Тимофеич. Маша? Маше здесь делать нечего. Две собаки грызутся — третья не встревай.
Маша. Я хоть и не видела, а все равно знаю, что вы расписку съели.
Тимофеич. Умна. От вчерашнего дня осталась с запахом.
Маша. Это вы от вчерашнего дня остались.
Тимофеич. Слыхал! Надоело! Уступаю. Садись на мое место.
Дудкин. Ты об этом брось, ты мои деньги отдай.
Тимофеич (вынимает деньги). Давайте расписку! Я вам казенный человек или лотерея? Где у тебя, товарищ Дудкин, расписка? Существует? Нет.
Дудкин. Ты же ее сам съел.
Тимофеич. Факт не известный, а проверить нельзя. Глупый ты до сожаления! Комик! Что мне придумать с тобой? Пятьдесят процентов до отыскания документа я тебе дам, и то ради твоей ударности.
Маша. Мириться начнете?
Дудкин. Подумаем.
Тимофеич. У нас тоже не чешется.
Дудкин. У кого как.
Тимофеич. Соплей помажь — отойдет.
Дудкин. Маша, выйди на минутку… выйди скорее.
Тимофеич. Ну и дурак! Бить человека надо строго и при подходящих обстоятельствах.
Дудкин. Каким молоком тебя выпоили? Какая низкая тварь тебя воспитала? Видал я разных змей и скорпионов, но ты хуже этой нечисти.
Тимофеич. Хорошо говоришь, давай без сдачи.
Дудкин. Чтоб у тебя коловоротом мои деньги вышли! Чтоб у твоих детей они язвой сибирской взыграли! Чтоб ты с твоей мамонской жадности собачьим дермом насмерть подавился! (Передохнул.) Давай деньги! Давай хоть половину!
Тимофеич. Тебе бы в театре представлять злого комика или какого-нибудь безземельного царя. Вот смеху было бы!
Дудкин. Давай деньги!
Тимофеич. Нет, постой! Мне интересно — ты никогда не был нищим, побирушкой?
Маша (вдруг). Дудкин, приостанови беседу. Дудкин… (На-ухо.) Он сейчас картошку смотрит. Беги быстро, пока не уехал.
Дудкин. Правильно! Побегу. Сейчас. (Ушел.)
Тимофеич. Однако надоело прохлаждаться. (Торопливо собирается уходить.)
Маша. Прошу вас не вставать.
Тимофеич. Не потешь старика, юродивая!
Маша. Сиди, как полагается, старый жулик! Я тебе покажу, какая я юродивая!
Тимофеич. Свят, свят!.. Осатанела! Однако я тебя просто за уши выдеру.
Маша (взяла карабин из угла). Прошу вас не вставать!
Тимофеич. Оставь винтовку, героиня, она без патронов.