Начальник отдела кадров ЧАЭС В.П. Комиссарчук в июне 1986 года показал мне личное дело Чугунова. В аттестационном листке задолго до аварии было сказано: “инициативен, энергичен, настойчив, скромен, требователен к себе и коллективу, пользуется заслуженным уважением. Может подобрать коллектив единомышленников. Постоянно участвует в общественной работе. Член партийного бюро цеха. Награжден орденом Красной Звезды. С 1984 года — начальник РЦ-1... Служил матросом в Северном флоте, потом окончил Горьковский политехнический институт. Сейчас Чугунов — заместитель главного инженера станции.
...Мастер электроцеха Василий Иванович Иолз после взрыва убедился, что турбогенератор “разгрузился”. Проверил состояние трансформатора, остального оборудования, которое было в его ведении. Оно оказалось обесточенным. Поднялся на БЩУ-4 и оттуда с мастером Г.В. Лысюком отправился в комнату мастеров, чтобы в случае пожара вынести документацию. А по пути около щита еще разобрали завал: упавшие панели машзала повредили рабочий и резервный трансформаторы, обеспечивавшие энергией третий и четвертый энергоблоки. Четвертый блок лишился электропитания совсем. А третий еще мог работать, но остался без резервного питания.
— Такое положение недопустимо,— поясняет начальник электроцеха А.Т. Зиненко — Электропитание необходимо в полной мере — и старший мастер электроцеха Н.В. Гриценко взялся его восстанавливать. Он тоже знал, что в машзале — “не мед”, что там радиационные уровни достигают трехсот рентген в час и более, что там возможен “прямой прострел” излучений. Над головой сквозь дыры в кровле, просвечивающие столбы пыли — звездное небо. Но эта “идиллическая” картина как раз и означала наибольшую опасность. Знал и то, что остановленные энергоблоки №1, 2 и 3 получают электроэнергию только от резервного питания. Никто не приказывал ему эту работу выполнять. Он, наконец, сам мог послать туда любого работника цеха. Но — пошел. Поднял трос. Включил трансформатор.
Сразу ничего не почувствовал. Лишь часа через два, идя по станционному двору, сказал кому-то рядом: “Почему-то здание АБК (административно-бытовой корпус) то отдаляется, то приближается...” Его отправили в шестую больницу, потом совсем запретили работать в атомной энергетике — и он ушел в вахтовый поселок Зеленый мыс кладовщиком, чтобы не расставаться с ЧАЭС. Но по-прежнему друзья часто звонили к нему в поселок, просили совета, консультировались.
— Он никогда не сможет уйти из отрасли,— сказал Луговой — Ведь мы с ним вместе пускали еще первые в мире энергоблоки ТЭС по 800 мегаватт на Славянской, потом на Углегорской ГРЭС.
Позднее несколько человек работали старшими мастерами в электроцехе, а равного Гриценко не было. Многих рабочих он обучил. Многим людям отдал частицу своей души этот хороший человек. И ни разу он не использовал даже в малой толике служебное положение своего брата Анатолия Васильевича Гриценко, заместителя Министра энергетики и электрификации Украины.
Руководителей станции и начальников цехов, которые в ту ночь были дома, вызывал автомат (помните — “АЗ-5 на четвертом блоке”) или они сами среди ночи звонили друг другу. Например, начальнику РК-3 Грищенко жена Чугунова сообщила, что мужа в 2.00 вызвали на станцию — и Грищенко поехал тоже, хотя вызова и не получал. Заместителю начальника электроцеха Юхименко в 2.00 сообщили с АТС по телефону специальным сигналом Гражданской обороны “общий сбор”. В 3.15 он прибыл и получил приказ о сборе группы электроцеха. Оповестил своих людей, а сам начал выяснять состояние электрооборудования и обеспечивать его электроэнергией. Теперь станция стала называться зоной строгого режима.
Заместителя начальника цеха ТАИ (телемеханики, автоматики и измерений) Трахтенгерца почему-то не оповестили. В 6 утра он вышел на балкон своей квартиры, увидел отъезжающие к АЭС автобусы и сам отправился на станцию.
Начальник Чернобыльского участка предприятия “Смоленскатомэнергоналадка” И.П. Александров, услышав сигнал “общий сбор”, уже в 2.30 прибыл на станцию, явился в распоряжение начальника гражданской обороны и получил распоряжение отправиться на БЩУ-4, чтобы помочь там начальнику реакторного цеха №2 А.П. Коваленко в разборе ситуации. Выполнив это поручение, получил другую команду — от руководителя работ СГИСа Л.К. Водолажко — перейти на БЩУ-3 Проработал до конца смены и в 15 часов вернулся в город для организации похорон скончавшегося Шашенка. А ведь сам И.П. Александров был здесь в командировке и подчиняться всем этим приказам не обязан.