Мы останавливаемся перед кафе-мороженым, где уже спокойно и миновала суета после ужина. Как только Эйден паркуется, я выбираюсь из машины, и Эйден тоже выходит. Захлопнув за мной дверцу, он мягко кладёт ладонь на мою спину и нажимает кнопку на брелке, чтобы запереть машину.
— Хм, — я смотрю на обширное меню с мороженым и хмурюсь.
Эйден скрещивает руки на груди и тоже хмурится.
— Хм.
Я смотрю на него, и моё сердце совершает кульбит, когда я читаю на его лице робкую игривость.
— Смеешься надо мной, да?
— Да я бы никогда, — он бросает на меня быстрый взгляд искоса, затем снова сосредотачивается на меню. — Просто провожу мысленные подсчёты.
— Какие такие мысленные подсчёты?
Он слегка наклоняется, и его плечо задевает моё.
Он флиртует со мной. Эйден… до безобразия хорош во флирте. Он носит своё обаяние так же, как и свою одежду — с генетически предопределённым комфортом и грацией. И когда он наклоняется ближе, понижает голос, когда его синие как море глаза сверкают, а тёмная плутовская прядь волос спадает на лоб, он превращает меня в большую лужицу с влюблёнными глазками.
Я стараюсь выпрямить спину и выдернуть себя из этого состояния, но всё это так искренне, и он явно застенчив, и на его скулах слегка проступает румянец. Когда ветер поднимается и обдаёт меня его запахом, мне приходится сдерживаться, чтобы не ткнуться носом в его крепкую руку и не вдохнуть.
Его взгляд опускается к моим губам.
— Мысленные подсчёты? — напоминаю я ему, сжимая пальцы в кулак, пока на ладони не остаются полумесяцы от ногтей.
— Ну… — он наклоняется ещё ближе, его тёплый шёпот обдает мое ухо. По моей коже бегут мурашки. — Это очень сложное уравнение позволяет мне рассчитать, сколько времени тебе понадобится, чтобы выбрать два вкуса мороженого для своего рожка, прежде чем ты решишь, что мои вкусы тебе нравятся больше.
Я вполсилы толкаю его.
— Я больше так не делаю.
У него вырывается фыркающий смешок, и он направляет меня вперёд, когда очередь подвигается. Я снова смотрю на меню и тяжело вздыхаю.
— Слишком много вариантов, — бормочу я.
Эйден закусывает губу.
— Прекрати надо мной смеяться, — говорю я ему.
Он приподнимает брови и смотрит на меня.
— Я не смеюсь!
— Но хочешь.
— Но не смеюсь же.
Я поворачиваюсь к нему лицом.
— Так что за уравнение? И насколько оно точное?
— Это чрезвычайно сложная математика, — говорит он, поправляя очки на переносице. — Скажем так, если бы я мог его монетизировать, то так и сделал бы. Чертовски точное.
Я смотрю на него, сдерживая улыбку.
— Ты такой задрот
— Угу, — он улыбается. — Но и ты тоже.
— Я не такая, как ты. Просто я излишне азартна в викторине «Гонка за лидером».
— Ты? Излишне азартна? — он качает головой. — Ни за что. Ни разу не замечал.
Очередь сдвигается, и перед нами осталась всего одна группа посетителей.
— Прекрати флиртовать со мной. Мне надо выбрать вкусы.
Воцаряется пауза, после чего костяшки пальцев Эйдена вновь скользят по моим.
— Так ты сказала на нашем первом свидании.
Я бегло кошусь на него.
— Да? Как ты это вообще помнишь?
Его глаза удерживают мой взгляд.
— Я помню всё то свидание, Фрейя. На тебе был жёлтый сарафан без бретелек и золотистые сандалии, а ногти на твоих ногах были ярко-розовыми. Твои волосы были распущены сексуальными волнами, а потом ты собрала их в пучок, потому что было очень жарко. И бл*дь, ты была такой красивой, что я едва мог вспомнить собственное имя, что уж говорить о заказе мороженого. Так что я взял…
— Два шарика ванильного, — шепчу я. — Ты сказал, что тебе нравится ванильное.
— Оно неплохое, — говорит он, пока его глаза бродят по моему лицу. — Мне понравилось, что случилось после того, как я заказал ванильное.
Мои щёки заливаются румянцем.
— Я его съела.
— Слизала, — он подавляет улыбку. — Пока твоё шоколадное с арахисовой пастой и солёной карамелью таяло у тебя в руках.
— Так что мы поменялись.
Он кивает.
— А потом поделили пополам. И это ощущалось таким… интимным. Я был на свидании с тобой, Фрейей Бергман, такой сногсшибательной, ослепительной женщиной — страсть и жизненная сила озаряли тебя из столь глубинного места, что я отчаянно желал тебя узнать. Женщину, которая сделала ярко-розовый педикюр, подпевала песням из динамиков на улице и украла моё ванильное мороженое, — он всматривается в мои глаза. — Ты ощущалась как недостающая частица моей жизни.