Я всплескиваю руками, отчего Редиска дёргается и спрыгивает с моих колен.
— Боже, и мы ещё удивляемся, почему мы не говорили? Стоит мне открыть рот. и я сразу заставляю тебя чувствовать себя дерьмово.
— Бл*дь, — он зажмуривается и делает глубокий вдох. — Ладно. Извини. Давай просто… отложим шутки о работе. И членах. И да, я признаю, что реагирую излишне чувствительно.
Я откусываю агрессивно большой кусок пиццы, жую и глотаю. Эйден открывает коробку, берёт себе ещё кусок и подкладывает пару ложек салата. И наш недавний спутник, неловкое молчание, снова с нами.
Поев ещё немного, я чувствую, что в ушах больше не звенит от обороняющейся злости, и понимаю, что вовсе не помогла нам этой подколкой.
Застонав, я тру лоб.
— Эйден, прости. Я переборщила. Я… я чувствую, будто работа заменила тебе меня, и поэтому подначиваю тебя по этому поводу. Сложно не воспринимать это на свой счёт. Будто ты хочешь работать вместо того чтобы хотеть меня.
Эйден долго смотрит на меня, потом опускает вилку.
— Мне нужно, чтобы ты это поняла.
Он встаёт в пространство между моими ногами, запрокидывает мне голову, чтобы я посмотрела на него, и крепко обхватывает моё лицо ладонями.
— То, как я в последнее время относился к работе, заставило тебя думать, будто ты перестала быть центром моего мира. Это неправильно, и я это исправлю. Потому что ты должна знать, Фрейя: всё, что я делаю — это для тебя. Я хочу дать тебе всё, чего ты заслуживаешь. Я хочу положить мир к твоим ногам.
Я кладу ладони на его запястья, глажу большими пальцами точки, где грохочет его пульс.
— Но я никогда не хотела весь мир, Эйден. Я хотела тебя.
Он смотрит на меня с таким искренним выражением, что моё сердце ноет.
— Хотела? — переспрашивает он. — В прошедшем времени?
Я смаргиваю слёзы. Я вообще не могу понять, чего я хочу, помимо одного — чтобы Эйден понял, чтобы я достучалась до его твёрдой черепушки, потому что если этого не случится, то у нас реально не осталось надежды, и мой муж знает меня намного хуже, чем я когда-то думала.
— Я бы согласилась жить в хлипкой картонной коробке, — говорю я ему сквозь слёзы, сдавившие горло. — Под дерьмовым ветхим мостом, имея лишь ту одежду, что есть на теле, лишь бы с тобой.
Его глаза тускнеют.
— Говоришь как женщина, которая никогда не знала нищеты.
— Да, не знала, — я сглатываю слёзы. — Но в последние шесть месяцев у меня была крыша над головой. У меня была мягкая кровать, отопление, вода и еда в желудке, но я не чувствовала комфорта, тепла и удовлетворения. Я чувствовала себя пустой, замёрзшей и одинокой, потому что тебя не было по-настоящему рядом, Эйден.
Его глаза блестят от непролитых слёз, пока он смотрит на меня.
— Фрейя. Жизнь не так проста.
— Но моя любовь такова, — хрипло говорю я, сжимая его запястья. — И ты не можешь утверждать, будто это не так. Это моё сердце. Я его знаю. Я вижу, что для тебя всё иначе, даже если не понимаю. Так что я говорю тебе прямо сейчас: единственная причина, по которой мне важно это твоё приложение — это то, что оно делает нечто хорошее для других людей, и то, что оно важно для тебя.
— Я никогда не хотела, чтобы ты сделал нас миллионерами. Я не хочу более дорогую одежду или вторую машину. Мне не нужен дом побольше или новый холодильник. Мне нужны объятия, доверие, поцелуи и смех, и то чувство «мы вдвоём против всего мира», которое я прочувствовала до самых костей, когда стояла во дворе дома моих родителей, держала тебя за руку и сказала «Согласна».
Всматриваясь в его глаза, я шепчу:
— Что тебе нужно сильнее этого?
Он хрипло сглатывает.
— Сберечь тебя, а когда появится ребёнок, сберечь его или её. Мне это нужно, Фрейя.
Я провожу ладонями по его рукам.
— Мне лишь хотелось бы, чтобы это не обходилось тебе такой дорогой ценой. Мне хотелось бы, чтобы это не разлучало нас.
Эйден всматривается в мои глаза. Его руки запутываются в моих волосах.
— Мне бы тоже этого хотелось, — шепчет он, не отводя глаз. — Прошу, знай, Фрейя, я стараюсь. Стараюсь быть лучше. Я знаю, что это не идеально. Что этого далеко не достаточно. Но я стараюсь, — он поднимает меня со стула и обнимает, уткнувшись лицом в мою шею. — Просто мне нужно ещё немножко времени. Пожалуйста, не сдавайся. Пока что нет.
Я сглатываю слёзы, моё сердце ноет, желая пообещать ему нечто помимо правды.
— Я тоже стараюсь изо всех сил.
Он хрипло вздыхает, крепко обнимая меня. Я утыкаюсь носом в его волосы и вдыхаю — прохладный и свежий запах океана, лёгкий аромат мяты, потому что он чистит зубы трижды в день, после каждого завтрака, обеда и ужина. Потому что его мама так приучила его в детстве, поскольку они не могли позволить себе услуги стоматолога, и он говорит, что никак не может побороть эту привычку.