— Учитывая, что это ты засранец, который раньше времени выскочил на узком участке дороги, я бы сказал, да, Оливер, это…
— Довольно! — я не кричу, но использую свой профессорский тон. Тот, что повелевает и привлекает внимание. Умолкнув, Вигго и Оливер переводят взгляды на меня. — Хватит сваливать вину друг на друга. Это было глупо. Вам не стоило это делать. Но хватит, забыли.
Уилла приседает и вкладывает бутылку воды в мою здоровую руку.
— Ты как, нормально, Мак?
Я киваю, затем отпиваю небольшой глоток воды.
Райдер забирает у меня бутылку и закручивает крышку, сердито глядя на Оливера и Вигго.
— Вы же знаете, что в какой-то момент вам реально придётся повзрослеть нахер, да?
Они оба смотрят на него обиженно-сердитыми взглядами.
— Я же сказал, что сожалею, — ворчит Оливер.
Вигго щурится.
— Вот только тебе и читать нотации про розыгрыши.
Когда я неуклюже поднимаюсь, Фрейя входит в режим физиотерапевта, наклоняется надо мной и лёгким рывком ставит меня на ноги.
— Да забей, Райдер, — хрипло выдавливаю я.
Лицо Вигго озаряется благодарной улыбкой, но он тут же скукоживается под суровым взглядом Фрейи.
Рука Фрейи крепко обнимает меня за талию, поддерживая меня рядом.
— Я люблю вас обоих, — говорит она «щенкам». — Ничто этого не изменит. Тем не менее, вы должны знать, что ваш поступок — это перебор. Я понимаю, почему вы идёте на такие меры, — она переводит взгляд между ними. — Потому что вы хотите протащить нас через этот период. Пусть мы с Эйденом — это не мама и папа, но мы важны для вас… мы как пара. Эйден — ваша семья, он для вас как брат, и вы его любите. Вы боитесь, что это изменится. Но проблемы так не решаются, ребята. Эйден и я работаем над нашими отношениями. Мы настроены серьёзно. Оставьте нас уже в покое.
В моём горле встаёт ком, пока её ладонь сжимает мой бок. Я впервые услышал эти слова от неё. Когда она сказала, что любит меня, я ухватился за те слова как за спасательный круг. Но это?
«Эйден и я работаем над нашими отношениями. Мы настроены серьёзно».
Это ощущается так, будто я впервые выбрался на сушу, безопасную и твёрдую, после того, как слишком долго едва держался на воде.
Я наблюдаю, как Фрейя продолжает их отчитывать, и я чувствую себя таким везучим. Нет, не везучим. Удача тут не играет роли. Это выбор. Фрейя выбрала меня. И я испытываю благодарность. Такую безмерную благодарность.
Щенки виновато смотрят в землю, шаркая ногами по тропе.
Оливер поднимает взгляд и снова закусывает нижнюю губу.
— Я не могу выразить словами, насколько сильно я сожалею.
Вигго тоже поднимает глаза и кивает.
— Я тоже.
— Прощены, — говорю я им. — Но может… Может, это переломный момент. Может, пора отложить в сторону розыгрыши. По крайней мере, такие. Ограничьтесь подушками-пердушками или Орео с зубной пастой. Но больше никакого сводничества и опасных затей. Ничего такого, ребят.
Они оба кивают с несчастным видом.
Пока я продолжаю стоять, перед глазами начинают плясать звёздочки. Когда я пытаюсь сделать шаг и восстановить равновесие, рефлекторно двинув больной рукой, меня пронзает боль такой силы, что я пошатываюсь, а потом мои колени подкашиваются. И да, я достаточно уверен в своей мужественности, чтобы признать, что следует дальше.
Я падаю в обморок.
Когда я просыпаюсь от сна, у меня всё ноет, и я дезориентирован. Нежные и мягкие губы Фрейи прикасаются к моему лицу.
— Фрейя.
Она улыбается, не отрываясь от моей кожи.
— Эйден. Я принесла тебе ещё ибупрофена.
Я стону.
— Не помогает.
— Я знаю, — сочувственно говорит она. — Осложнённые переломы ужасно болезненны. Но поэтому я и здесь.
Я сонно поднимаю веки и смотрю на неё. Мои глаза распахиваются. Потому что на ней всего лишь одна из моих нижних маек. Ни лифчика, ни трусиков. Ткань туго натянулась на её груди.
Весь воздух шумно вырывается из моих лёгких.
— Фрейя, мне сейчас хочется сделать с тобой столько всего, но я не могу.
— Тебе не нужно ничего делать, — шепчет она. — Помнишь, как ты водишь пальцами по моим волосам и массируешь мои ноги после долгого дня работы с пациентами? Как ты целуешь меня где угодно, кроме тех самых мест, и это сводит меня с ума?
Я всматриваюсь в её глаза.
— Да.
Она ослепительно улыбается в лунном свете, заливающем нашу спальню.
— Я хочу сделать то же самое с тобой.
Её касания бродят по моей груди, пальцы выписывают мягкие завитки, отчего мою кожу покалывает. Я зажмуриваюсь, моё сердце тревожно колотится в груди. Сердитый и гудящий рой тревог заполняет мои мысли.