Это было так легко. И так правильно.
А потом, со счастливой улыбкой вспоминала Аллегра, они почти не расставались. Стефано приглашал ее в рестораны, театры, на вечеринки. Он писал ей письма из Парижа и Рима, когда уезжал в деловые поездки, и посылал цветы и красивые безделушки.
А потом попросил ее руки… предложил стать его женой.
Радостный смех вырвался из ее груди, и вдруг она услышала, что на улице, будто ей в ответ, тоже раздался смех — низкий, грудной, призывный. Аллегра открыла окно и вгляделась в темноту. Она увидела пару в тени дерева — и руки, и тела их были сплетены. Голова женщины была откинута назад, и мужчина целовал ее в шею.
Аллегра вздрогнула. Стефано никогда так не целовал ее. Его поцелуи были непорочными, почти братскими, и все же прикосновение его губ будто пронзало ее насквозь, наполняло доселе незнакомым теплом.
Глаза ее были устремлены на пару, благоуханный ночной ветерок овевал ей вспыхнувшее лицо. И внезапно захотелось увидеть Стефано. Захотелось сказать ему… что?
Что она любит его? Она никогда не говорила эти три коротких слова, и он тоже, но это не имело значения. Он ухаживал за ней романтично, как трубадур за прекрасной дамой. Конечно, он любил ее.
Аллегра отошла от окна, прижав руки к разгоревшимся щекам. Она видела Стефано без рубашки всего один раз, когда они купались на озере. А завтра они поженятся. И станут любовниками. Она знала об этом — даже она, обучавшаяся в церковно-приходской школе, знала об основах жизни. В том числе о сексе.
Увидеть его. Прикоснуться к нему. Прямо сейчас.
Должно быть, он еще не спит: сидит в отцовской библиотеке, читая свои старомодные книги.
Сделав глубокий вдох, Аллегра открыла дверь и пошла по коридору. Держась вспотевшими ладонями за перила, она спустилась по лестнице и, оказавшись в холле, услышала голоса, раздававшиеся из библиотеки.
— Завтра ты получишь свою маленькую невесту, — говорил Роберто, ее отец. Голос его звучал вкрадчиво, как мурлыкание кота.
— А вы получите то, что хотели, — отвечал Стефано, и Аллегра невольно отметила тон его голоса: холодный, бесстрастный.
Она никогда не слышала, чтобы он так говорил.
— Да, конечно, получу. Мы заключили с тобой хорошую сделку, Стефано… сынок.
— Да, — удовлетворенно произнес Стефано, и Аллегру охватила дрожь. — Я рад, что вы пошли мне навстречу.
— И неплохая цена, э? — хохотнул Роберто. Аллегра замерла, потрясенная бессердечием отца.
— Мать Аллегры хорошо ее воспитала, — продолжал Роберто. — Она подарит тебе пять или шесть малышей, а потом ты сможешь поселить ее в деревне. — Он снова хохотнул. — Она будет знать свое место. А мне известна одна женщина в Милане… она очень хороша.
— Неужели?
Аллегра чуть не задохнулась. О чем говорит отец? О чем говорит Стефано?
О какой-то сделке.
О женщине, которую продают.
Они говорили о замужестве. О ее замужестве.
Аллегра закрыла глаза, по-прежнему прижимая руку ко рту. Она почувствовала странное смятение, сердце ее отчаянно запрыгало в груди.
— Аллегра! Что ты здесь делаешь?
Глаза ее открылись. Перед ней стоял Стефано, с тревогой — или досадой? — на лице. Неожиданно Аллегра потеряла дар речи.
Но даже сейчас она с голодным томлением смотрела на него — на бронзовое от загара скуластое лицо, густые темно-каштановые волосы, спадавшие на лоб, янтарные глаза, поблескивавшие в тусклом свете.
— Я… — у нее пересохло во рту и вопросы умерли в ее сердце. — Я не могу уснуть.
— Ты слишком разволновалась, дорогая? — Стефано улыбнулся. — Осталось двенадцать часов — и мы будем мужем и женой. Ты не можешь дождаться, когда это произойдет? — он обхватил ее лицо руками и нежно провел большим пальцем по губам. Они невольно приоткрылись, и Стефано улыбнулся еще шире. — Иди спать, Аллегра. И мечтай обо мне.
Он повернулся и пошел прочь. Аллегра смотрела ему вслед — на его широкие плечи, узкие бедра, мощный торс.
— Ты любишь меня? — как только Аллегра произнесла ему вслед этот вопрос, она сразу же пожалела об этом. Голос ее прозвучал жалобно и умоляюще.
Но все же это был разумный вопрос, не так ли? Ведь завтра у них свадьба. Стефано медленно, напрягшись всем телом, повернулся. И она почувствовала, что спросила что-то не то. Задала глупый вопрос.
— В чем дело, Аллегра? — подходя к ней, тихо спросил он, и ей показалось, что имя ее прозвучало угрожающе.
— Я слышала, о чем вы говорили… с папой, — прошептала она и увидела, как изменилось лицо Стефано. Оно стало холодным и жестким.
— Мы говорили о бизнесе, Аллегра, и это касалось только нас двоих.