Джуди осушила свой бокал.
— Какая прелесть!
Вина, конечно же, не хватило, и Джек на цыпочках пробрался мимо исповедален, мимо спящего в колыбельке Дэва, открыл люк и спустился по каменным ступенькам. Бутылки уже запылились. Он почувствовал, что вернулся к тому, с чего начал. Возможно, он обманывает самого себя. В манускрипте прослеживались определенные языковые модели, но никакого отношения к строгим моделям философского языка, где каждая буква несет определенное значение, они, разумеется, не имели: так, определенные скопления букв в окончаниях и частицах — точь-в-точь как это бывает в естественном языке.
Джек вынес вино наверх и, вернувшись в исповедальню, открыл записную книжку. «Еr kim pu nipe as Babelim. Wim azh doti af azh babi as akir lekim», — прочитал он про себя. Дэв не спал — держась за край колыбельки, он смотрел в темноту широко распахнутыми глазами. Джек наклонился к ребенку и прошептал:
— Ter sholpal tikim pu nashi.
Он не знал, отчего сказал это. Дэв моргнул, пошатнулся, тяжело сел и вопросительно взглянул на него.
Джек снова посмотрел в блокнот.
— Owal lekim us owal tokim?
Краска сбежала с личика Дэва, и он завизжал — да так, что у Джека закололо в позвоночнике и он инстинктивно зажал уши ладонями.
На крик прибежала Сэнди и схватила сына на руки. Ребенок уткнулся ей в плечо, и визг перешел в рев. Остальные отстали на несколько шагов. Следом примчались и другие, и поднялся невообразимый гвалт.
Сэнди, пытаясь успокоить ребенка, ходила с ним кругами и легонько похлопывала по спинке. Прочие притулились по углам и заткнули уши. У Питера был довольно идиотский вид, а Торн, кажется, по-настоящему испугался. Бет и Джуди стояли, обхватив себя за плечи.
— Лучше, наверное, отвезти его домой, — сказала Сэнди. — Ты не возражаешь, Питер?
— Разумеется, нет, дорогая. Можно будет опустить окна или включить музыку.
— Прости, Джек. Прости, Бет. Было так хорошо…
— С ним все в порядке?
— Вроде да. Может, просто испугался или приснилось что-нибудь…
Джуди шагнула к Питеру:
— У вас не найдется местечка и для меня?
— Конечно, найдется… но вы уверены?.. — удивленно спросил тот.
— Мы тебя отвезем, мама. Подожди минуту.
В голосе Бет скользнуло презрение, и Джуди его прекрасно уловила.
— Не глупи. Питеру все равно в ту же сторону.
Они поцеловались с хозяевами на прощание, торопливо вышли из церкви и скрылись во мраке. Голос Дэва разносился на целый квартал. Джек задумался: что он такого сказал?
Джуди ускользнула прежде, чем Бет успела что-либо спросить. Джек почувствовал это, когда они с Бет мыли посуду. Она чересчур долго вытирала тарелки, глядя во двор, а не на него. Из крана бежала горячая вода; раковина была полна грязной пены. Джек снял с плиты оставленную для Эша рыбу и сунул ее в холодильник.
Бет опустила губку и, к великому удивлению Джека, прижалась к его плечу щекой.
— Прости меня. Ну, насчет Борхеса…
Он взглянул на ее отражение в оконном стекле — Бет была на дюйм ниже его.
— Ты не отвечаешь за Борхеса.
— Нет, я имею в виду… я уверена, что ты действительно открыл идеальный язык.
— Я сам в этом не уверен.
Джек поймал ее взгляд — было в нем что-то оценивающее. Бет опустила глаза.
— Сегодня… сегодня я кое-что нашла — связано с папой. И это меня вроде как выбило из колеи.
Она всегда удивляла его, потому что неизменно опережала на несколько шагов.
— И что же ты нашла? — спросил Джек.
Мимо исповедален она повела его в неф, где на одной из скамей лежала сумка. Бет открыла ее и достала толстую пачку фотографий.
— Я думаю, папа специально оставил их здесь, в церкви, чтобы я узнала правду, если захочу.
Джеку так не казалось. Самая простая причина — это обыкновенно отсутствие всякой причины. На все воля случая — Фрэнк, возможно, просто не успел их убрать, застигнутый сердечным приступом.
— Думаешь, это что-то значит?
— А ты ничего не замечаешь?
Она протянула ему фотографии, и он принялся их перебирать. Цветные снимки, побледневшие от времени. На всех фотографиях — Бет: красивая малышка, блондинка в четыре года, брюнетка — в шесть лет, не испытывающая никакого смущения перед камерой.
Джек по-прежнему не понимал, чем эти снимки отличаются от других.
— Ты была очень славная.
— Дело не в этом. Посмотри вот на эти два.
На первом Бет лежала на бортике небольшого бассейна и, как кинозвезда, позировала фотографу — в синем купальнике и огромных солнечных очках, которые, должно быть, позаимствовала у Джуди. Поражал загар Бет — обычно детям не позволяют проводить столько времени на солнце. На следующей фотографии Бет сидела на коврике для пикника и, морща нос, сдирала шелушащуюся кожицу с предплечья. Джек повнимательнее всмотрелся в лица и фигуры.